Хочу себе чужое

Но ситуацию, где мы с Глебом оба запали бы на Дениса, я почему-то находил до истерики забавной.

– Я понимаю, почему ты спрашиваешь, – наконец, продолжил Глеб, когда переварил мою странную реакцию. – В нем есть что-то. Харизма, наверное. Но, послушай, достаточно пообщаться с ним один раз, чтобы понять – это не тот человек, в которого стоит влюбляться. Денис все время в поиске отношений, но, честное слово, он не просто так без жены. Мне кажется, что друг он куда лучше, чем партнер. И возвращаясь к твоему вопросу, все-таки нет. Я никогда не был в него влюблен. Но, наверное, в институте… мог бы, если бы знал его хуже. Может быть.

Я бросил на Глеба задумчивый взгляд. Этот ответ звучал, как предупреждение. Я хотел прислушаться. Не знаю, мог ли.

Глава 5

Я работал с Глебом каждый день. Никита хорошо придумал. Заявил мне, что больше не окажется со мной в одном доме, потом шепнул что-то на ухо Глебу, и, вот, больше не видел меня. Справедливости ради, я его не видел тоже. Но теперь каждый раз, когда я смотрел на своего лучшего друга, я думал про его парня. Почему-то только через неделю страданий на эту тему, я вдруг подумал, что Никита-то тоже смотрит на Глеба каждый день. И что? Был ли, вообще, какой-то шанс, что он также думал обо мне каждый раз, когда смотрел на Глеба? Я попытался представить такой расклад и тихо хмыкнул. Выходило то ли очень грустно, то ли очень извращенно. В любом случае, я сомневался, что мои фантазии имеют хоть какое-то отношение к действительности.

А что можно было сказать про мою действительность?

Она была странной. Я будто не жил свою жизнь, а играл роль. Я вставал по утрам, завтракал, вяло делал зарядку и шел на работу. Все это я совершал не оттого, что хотел, а потому что мне неотступно казалось, что кто-то смотрит на меня со стороны. Я не мог подвести зрителей. Помните тот фильм, где герой узнает, что вся его жизнь – это реалити-шоу? Так вот мне тоже казалось, что моя жизнь глупый сериал. Шуток все меньше, сценаристы исписались и рейтинги невольно падают.

В понедельник шел дождь. Весна – это пятьдесят оттенков дождя. От сильных ливней до едва ощутимой на лице мороси. Сейчас был какой-то промежуточный вариант. Без зонта, который я забыл дома, было еще терпимо, пальто промокнуть не успело, а волосы – да. Я забежал в магазин, где столкнулся с другими сотрудниками, которые работали в том же бизнес-центре. Мы с ними не поздоровались, потому что по сути и знакомы-то не были, но неуверенно покивали друг другу.

Я встал напротив прилавка с овощами. Авокадо лежали на второй полке в углу и смотрели на меня с укором. Бока у них успели слегка почернеть. Я протянул руку и потрогал один из четыре плодов в упаковке. Мягкий. Готовый к употреблению. Я хотел съесть авокадо. Я взял его с полки и понес на кассу. Было бы хорошо, если бы все в этой жизни работало так же.

До спелых плодов дело дошло в обед. Я нарезал хлеб, намазал его творожным сыром и теперь был занят тем, что вынимал авокадо из шкурки и резал.

– Чем занят? – спросил Глеба, заходя на нашу импровизированную кухню.

Я дернулся так, будто он меня на месте преступления застал.

– Слушай, тут такой вопрос, – неловко протянул он, так и не дождавшись моего ответа. – Ты можешь, типа, извиниться перед Никитой?

– Что? – ошалело переспросил я.

Так и замер: авокадо в одной руке, а столовая ложка в другой.

– После тех выходных я пару раз хотел позвать тебя на дачу, – сказал Глеб, – но, кажется, Никита как-то слишком близко к сердцу воспринял твои шутки. Сказал, что не особо хочет тебя видеть.

– Это же ты постоянно меня одергивал, – напомнил я.

– Ну да. Но я из-за Ника. У него более… тонкая кожа.

Я тяжело вздохнул и сложил оружие. Ложку, то есть, на тарелку положил.

– Положим, – буркнул я.

Про чувствительность Никиты мне было что сказать. Может быть, я бы и сказал, если бы у меня мурашки по коже не бежали, когда я встречал в одном предложение слова “чувствительность” и “Никита”.

– У меня денюха скоро, – напомнил Глеб, хотя я и так не забывал. – Хотел, чтобы мы вместе посидели. Но Никита уперся рогом и… Так что, поговоришь с ним?

– Да что за чушь? Он взрослый человек. Будет дико странно, если я там начну ему названивать или писать… – начал толкать речь я, но Глеб меня перебил.

– Да не надо ничего. Я попросил его сегодня зайти за мной после работы. Он, конечно, занудел, что наверх подниматься не будет. Так вот, тебе нужно просто спуститься со мной на улицу, сказать ему пару слов, да и все. У вас же никакой серьезной ссоры не было?

Я покачал головой, а потом подумал, что я идиот. Надо было сказать, что была. Правда, идей, из-за чего мы могли бы поругаться в пух и прах с Никитой, у меня не было, но, может, что-то удалось бы и на ходу придумать.

– Спасибо тебе, – Глеб хлопнул меня по плечу. – Ты все-таки настоящий друг.

Захотелось зажевать кость, а зеленую мякоть себе по лицу размазать. Знал бы Глеб… Ох, как хорошо, что он не знает.