Хочу стать чудовищем (СИ)

Сил не было, руки ещё ныли после массажа, а колени подгибались. Но отец не послушал бы. Он всегда делал, что хотел, и если сталкивался с чьим-то сопротивлением, в нём пробуждался азарт и жажда сломить, переделать, поиздеваться. Так было и с котом, и с Ниром, и со стариком. Я не планировал пополнять ряды жертв и через силу шагнул.

Отец перемахнул через подоконник, но я так не мог. Попробовал подтянуться, но рухнул на ковёр. Боль отдалась в голове гулко, затошнило. Пришлось лезть по столу. Забраться, проползти, теперь на подоконник… Голова кружилась, и я сосредоточился, чтобы не упасть снова.

Получилось! Залез на подоконник, но не удержался и рухнул в сад.

Отец поймал за рубаху, и ворот больно впился в горло.

— Совсем никуда не годится. И это мой сын? Бесполезный, как твоя мать.

Я ощутил животный ужас и ненависть одновременно. Нельзя плакать. Мальчики так не поступают, а кто поступает, становится девочкой. Нужно быть таким, как отец. Отец бы… Разъярился, наверное.

— Я не девчонка, — возмутился я и пнул отца по ноге. — Отпусти, я споткнулся!

Я почувствовал, что отец доволен. А еще как меня швырнули в кусты. Ветки хрустнули и оцарапали. Выбрался всклоченный и злой, но на всякий случай плюнул в недружелюбный куст.

— Ненавижу!

— Так убери. Я пойду по делам, ты слишком долго возился.

Отец пошёл прочь, а я стал старательно топтать куст жасмина. Уже даже почти не притворяясь вымещал злость на отца, себя и свой страх. Но на всякий случай кричал погромче — привлекал внимание старика. Ценное для него ведь уничтожу, если не поторопится. Расстроится. А ещё в благодарность за спасение куста он обязан унести в постельку.

— Так тебе! Оцарапал!

— Эй, чудище, что творишь? — возмутился старик и подбежал, отгоняя.

— Ненавижу его, он меня оцарапал! — я топнул ногой.

— Это не твой куст. Не ломай его.

Я криво ухмыльнулся. «Идиот ты, старик. Если бы я мог не ломать, не стал бы. А если бы правда хотел сломать, не стал бы орать, и так голова болит».

— Отнеси меня обратно, — тихо попросил я.

— Ты мне куст испортил. На это силы нашёл, значит, и дойти обратно сможешь, — отрезал старик, расправляя ветви.

Но у меня не было сил, и я лёг на траву. Она была не такая мягкая, как постель, но старик слишком глуп и упрям, чтобы понять, зачем его на самом деле позвали. Бесполезный.

— Я ведь тебя позвал, — с досадой упрекнул его я. — Какой ты неблагодарный.

Лицо старика исказилось.

— Чудовище! Ни совести, ни уважения!

Я не стал спорить, только вздохнул и прикрыл глаза.

— Не ори. Голова болит.

Я чувствовал, что старик хочет ещё многое рассказать мне о моём поведении. Но его, похоже, ждала работа, и потому он сдержался и ушел в дом. А я остался лежать на траве. На неприятно мокрой, политой Ниром траве.

Комментарий к Часть 16. Неблагодарный

Иллюстрация от Марины Ветер

https://vk.com/photo602951280_457244223

========== Часть 17. Лучше сам ==========

Мне снилось, как я вылизываю свою чёрную шёрстку, и она становится чистой и приятной. Тело гибкое, можно дотянуться куда угодно. Даже до давно опустевших мешков между ног. Я потянулся и с наслаждением лизнул. Приятно. Надо намыть ещё.

Вдруг кто-то потянул за хвост. Больно! Противно! Шерсть встала дыбом, я мяукнул и проснулся.

Кон убежал из комнаты, поджав помятый хвост, и я беспомощно посмотрел в непроглядно чёрные глаза отца. Навалились эмоции, горячие, как отблески пламени в его зрачках, не оставляя шанса зыбкому стёклышку.

— Эйрин, — позвал он. — Ты должен тренироваться, чтобы стать сильным.

«Я хочу спать, устал от упражнений», — хотелось ответить мне. — «А ещё мне было плохо, когда ты бросил меня под кустом, уходи». Но я не смел. Вдруг мальчики так не говорят? Я был уверен, что отец ждал не этих слов. Он взял руку и с силой потянул энергию из Источника на себя. Истерзанная ладонь вспыхнула, и я заорал, но отец всё равно взял вторую.

«Больно, совсем не как Арха делает!».

— Я сам! — взмолился я.

Отец отпустил и я, тяжело дыша, потянулся к овечке.

— Это что ещё за девчачья ерунда? — отец отобрал игрушку.

Овечка Юру вспыхнула алым пламенем и обратилась в пепел. Её мягкий мех помогал мне прятать слёзы, и её так любила Си! Как он посмел? Но осознать потерю я не успел. Раскалённый сосуд выпал в натруженную руку отца, и он кинул его мне.

— Давай без ерунды.

«Я же обожгусь!». В панике выпустил багровые всполохи и подхватил сосуд ими. Больно! Но если упадёт в ладони, будет хуже. Надо выпускать энергию, пока не остынет. Захотелось швырнуть сосудом прямо в отца, но сдержался.

Поток ослабел, и я почувствовал жар. Со лба скатился пот и капнул на металл. Испарился мгновенно, как и надежда остаться целым — сил уже не было.

«Нет!».

В панике влил энергии столько, что в плече, кажется, что-то будто надорвалось.

— Совсем другое дело.

Плечо ныло, но я лил и лил энергию, опасаясь уронить горячий металл в руки.

— Тренируйся чаще, Эйр. Наполни эти сосуды до завтра, я проверю. Не справишься — буду помогать.