Хочу стать чудовищем (СИ)

Ярость начала отступать. Возвращалась боль и усталость. Но отец всё смотрел, всё ждал, всё требовал. Стало жутко. Я уже стесал кулаки до костей и не мог бить. Но отец ждал. Ждал.

— Пить, — прохрипел я.

— Потренируйся хорошенько и порадуй меня в следующий раз. Мне пора.

Отец обнял, обдав жгучим алым потоком, и у меня перехватило дыхание. Ранки заполыхали, я сдавленно застонал. Но совсем скоро кулаки восстановились, и теперь немного ныли только усталые мышцы.

Он ушёл.

Ушёл, оставив обессиленного меня с окровавленным искромсанным деревом, ножом и ужасом от осознания, что это придется повторить снова. А ещё предчувствием разноса от старика, как только тот вернётся. Стоила ли отцовская любовь того? Нет, это точно не любовь. Не стоило обманываться. Он дарил только мучения. И мне, и маме.

Комментарий к Часть 25. Тарк

Иллюстрация от Марины Ветер

https://vk.com/photo602951280_457244527

========== Часть 26. Когтеточка для чудовища ==========

Я вытащил Тарк рывком, вытер краем рубахи от крови. Порвалась, но плевать. Так гадко. На что надеялся? Слабость навалилась вновь. Я умылся из ледяного родника и лёг под жасминовым кустом, обнимая подарок. Вяло посмотрел на ужас, что сотворил со стариковским деревом. Как это объяснить? Стоит ли? Всё равно не поймёт.

Барьер дрогнул — вернулся Нир в обнимку с новыми черенками и мешочками. А потом и старик налегке. Я усмехнулся. Неплохой способ ограничить аппетиты Нира — заставить его тащить всё, что попросил, самому.

Неприятный разговор не заставил долго ждать. Они увидели дерево, Нир свалил свои мешочки к стене и побежал за варом, а старик побелел от злости, даже зубами скрипнул, и бросил:

— Поговорим в гостиной.

Я в гостиную не торопился, но когда вернулся Нир и захлопотал, причитая, возле дерева, находиться в саду стало невыносимо.

«Им так жалко дерево, но ни капли не жалко меня», — с досадой подумал я и поднялся.

В гостиной пахло покой-травой и горьким возмущением старика, от которого чай, видимо, не помогал. Я налил себе. Мне точно после пережитого не помешает.

— У тебя нет ни стыда, ни совести, — начал старик, не придумывая ничего нового.

— Конечно, я же чудовище.

— Но ты ведь не кот, которому нужно когтеточку показывать. Ты ведь разумный. Ты знаешь, что мне дорого это дерево, и можешь найти себе брусок или ещё что тебе нужно, зачем так-то?

Я спрятал взгляд в кружку. Конечно, всегда мечтал разбить руки до мяса, как же.

— Сделай мне когтеточку, — насупился я.

— Ты совсем обнаглел! — возмутился старик. — Ну-ка извинись и сам сделай, покажи, что так больше не будешь! А дерево варом замажь.

— Нир уже замазал. Извини, старик, сделаю я себе когтеточку.

— Уж изволь. А за дерево… — старик задумался. — Давно не убирались. Шерсть везде, земля. Почисти.

Я вздохнул, но поклонился и пошёл в сад за ведром и тряпкой.

— А уборку? — спросил старик.

— Я за ведром.

— Почисти энергией, так быстрее и легче. Заодно в магии попрактикуешься.

Старик выпустил из рук золотую волну и смёл грязь с шерстью с ковра. Он уже не злился. Решил вопрос, жил дальше. И как он мог так легко отпускать? Но его спокойствие передалось и мне.

Я попробовал повторить за ним. Получилось не так ловко, как у старика, но всё равно веселее, чем тряпкой. «Как хорошо, что старик предложил». Я очищал ковёр энергией Нелари. Она была приятной и мягкой. Жасмином пахла.

«Не то что моя».

Очень захотелось обнять Нелари. Извиниться. Сказать, что я её очень люблю, что не хотел появляться от полутора тычков отца. Но разве ей это поможет?

«Надо её спасти, и тогда смогу обнимать сколько угодно! Да, я вырасту сильным чудовищем и заберу Нелари у отца. Буду по спинке гладить. Спрячу, чтобы никто её не тыкал больше».

***

Брусок и впрямь нашелся легко — у старика на складе чего только не было. Я пристроил его в саду к тому самому повреждённому толстому стволу, закрепил, посмотрел. Чудовищу нужна когтеточка — это старик точно подметил. Вот только бить её не хотелось — руки до сих пор ныли.

Но отец сказал, что проверит!

Я зажмурился. Бить страшно и больно. Но нужно стать сильнее. К тому же если не покажу, что чудовище, могу разочаровать отца. Это хуже. Точно хуже.

Я зажмурился и ударил. Рука заныла. И ещё. И другой. Хотя бы легонечко. Хотя бы как-то.

— Эйр, зачем ты бьёшь деревяшку? — спросил Нир. — Весь ствол в крови, тебе же больно.

— Хочу стать чудовищем, которому это не страшно, — пояснил я и ударил увереннее.

— Всё чудовище да чудовище, — вздохнул Нир. — Напридумывал себе этих сказок.

«Напридумывал, как же!».

Ударил со злостью.

«Хорошо тебе говорить, Нир. У тебя и папа, и мама рядом. Никто тебя не вытаскивает из постели и не заставляет мучиться».

Бить «когтеточку» стало легче.

========== Часть 27. Хорошо, когда есть папуля ==========

От «когтеточки» руки очень быстро загрубели, и бить стало не так больно. Особенно если представлять лицо отца. Или дядюшки Гая. Я терзал брусок от обиды, от злости, от непонимания и страха, что отец решит, что тренировался недостаточно. И это помогало. Помогало бить, даже когда не было сил. Помогало делать упражнения, чтобы снова найти силы бить.