Хочу у зеркала, где муть… (сборник)

Без зова, без слова —
Как кровельщик падает с крыш.
А может быть, снова
Пришел – в колыбели лежишь?

Горишь и не меркнешь,

Светильник немногих недель…
Какая из смертных
Качает твою колыбель?

Блаженная тяжесть!

Пророческий певчий камыш!
О, кто мне расскажет,
В какой колыбели лежишь?

«Покамест не продан!»

Лишь с ревностью этой в уме
Великим обходом
Пойду по российской земле.

Полночные страны

Пройду из конца и в конец.
Где рот – его – рана,
Очей синеватый свинец?

Схватить его! Крепче!

Любить и любить его лишь!
О, кто мне нашепчет,
В какой колыбели лежишь?

Жемчужные зерна,

Кисейная сонная сень.
Не лавром, а тёрном —
Чепца острозубая тень.

Не полог, а птица

Раскрыла два белых крыла!
– И снова родиться,
Чтоб снова метель замела?!

Рвануть его! Выше!

Держать! Не отдать его лишь!
О, кто мне надышит,
В какой колыбели лежишь?

А может быть, ложен

Мой подвиг, и даром – труды.
Как в землю положен,
Быть может, – проспишь до трубы.

Огромную впалость

Висков твоих – вижу опять.
Такую усталость —
Ее и трубой не поднять!

Державная пажить,

Надежная, ржавая тишь.
Мне сторож покажет,
В какой колыбели лежишь.

22 ноября 1921

Ахматовой

1

О Муза плача, прекраснейшая из муз!
О ты, шальное исчадие ночи белой!
Ты черную насылаешь метель на Русь,
И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.

И мы шарахаемся, и глухое: ох! —

Стотысячное – тебе присягает, – Анна
Ахматова! – Это имя – огромный вздох,
И в глубь он падает, которая безымянна.

Мы коронованы тем, что одну с тобой

Мы землю топчем, что небо над нами – то же!
И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,
Уже бессмертным на смертное сходит ложе.

В певучем граде моем купола горят,

И Спаса светлого славит слепец бродячий…
И я дарю тебе свой колокольный град, —
Ахматова! – и сердце свое в придачу.

19 июня 1916

2

Охватила голову и стою,
– Что

людские козни! —Охватила голову и пою
На заре на поздней.

Ах, неистовая меня волна

Подняла на гребень!
Я тебя пою, что у нас – одна,
Как луна на небе!

Что, на сердце во

роном налетев,В облака вонзилась.
– Горбоносую – чей смертелен гнев
И смертельна милость.

Что и над червонным моим Кремлем

Свою ночь простерла,
Что певучей негою, – как ремнем,
Мне стянула горло.

Ах, я счастлива! Никогда заря

Не сгорала – чище.
Ах, я счастлива, что, тебя даря,
Удаляюсь – нищей,

Что тебя, чей голос – о глубь! о мгла! —

Мне дыханье сузил,
Я впервые именем назвала
Царскосельской Музы.

22 июня 1916

3