Ход черной королевы

Асланбек устал. Он чувствовал эту усталость, и хотел от неё избавиться, но это было невозможно. Во всяком случае, пока. Потом, чуть позже, скорее всего, он почувствует головокружительную лёгкость, которая и будет сопровождать его всю оставшуюся жизнь, но это будет потом. А сейчас ему нужно взять себя в руки и идти до конца. Он слишком многое поставил на карту, чтобы найти Жанну, и отступать уже некуда. Да он и не хотел. Всё это время он жил с одной целью: увидеть её. А сейчас ему хотелось и другого: ему хотелось увидеть её, униженную, молящую о прощении, целующую ему ноги. Но он её простит только в одном случае: если отнимет жизнь у всех дорогих ей людей. Только тогда он пощадит её, и возьмёт с собой. А для этого Жанна должна сама отправить на смерть всех живущих в этом доме. Вот такой вот изощрённый план был у Асланбека, он его пестовал длинными одинокими холодными ночами, когда был вынужден скрываться ото всех, голодать, когда ему было негде жить и вдобавок он знал, что за ним охотятся люди Шахида. Да уж, а он-то думал, что они всю жизнь проживут так, под чужими именами, мужем и женой. Он даже готов был полюбить это отродье, дочку Павла Резника, лишь бы Жанна ничего не заподозрила и оставалась с ним. Но увы, она очнулась от своей спячки и всё вспомнила.

Асланбек тоже помнил, сколько всего ему пришлось вынести из-за неё, через что он прошёл, чтобы выжить, и чтобы скрыться. Целый месяц он разыскивал её в Салониках, ему не раз приходилось убивать, чтобы разжиться деньгами.

А теперь вот он нашёл её, и хочет возвратить ей долг. Её отец уничтожил его семью, а он уничтожит семью Жанны. Это будет справедливо.

Асланбек привалился к дереву и закрыл глаза. Ему хотелось закурить, но он знал, что это опасно. Жанна может увидеть дым и почувствовать что-то неладное. Тогда она будет готова. А если она будет готова, он не сможет застать её врасплох. Конечно, она уже порастеряла все свои навыки, однако же Асланбек отдавал себе отчёт в том, что сможет с ней справиться лишь если неожиданно застигнет её. Он уже не понимал, что именно чувствует к этой женщине: любовь или ненависть. Всё смешалось, и стало так сложно распознать это чувство. Но пока что он хотел лишь увидеть её одинокой, отнять у неё всё, что она имеет, чтобы она стала такой же, как он. И тогда, возможно, их два одиночества сольются в одно целое. И они смогут стать той силой, которая позволит им иметь всё. Но сначала надо лишить Жанну её жизненной силы, её семьи.

Из своего укрытия Асланбек видел небольшой аккуратненький домик, окружённый оливковыми и апельсиновыми деревьями. Только вот он не понял, почему с самого утра он не видит никого, кроме Жанны. Только она мелькала в окне, только она выходила на крыльцо и вешала бельё, только она сидела на балконе и пила кофе. А где же все остальные? Асланбек решился дождаться людей, с которыми она живёт. У неё есть дочь, также Тофик рассказал, что нашлась её мать, которая на самом деле не умерла. Ну и, конечно, у неё должен быть мужчина. Конечно же, Павел, проклятый Павел, из-за которого она потеряла всякий стыд. С каким бы удовольствием Асланбек размозжил ему голову!

Что-то капнуло ему на лицо, а потом ещё раз. Он поднял глаза, и удивился: на небе собирались тучи, хотя ещё совсем недавно там не было ни облачка. Ну и погода в этой Греции! Небо мгновенно потемнело, и Асланбек понял, что ливень лучше переждать в доме. Дождь накрапывал, набирая силу, и Цагароев короткими перебежками добрался до домика. Его сердце билось чуть быстрее, чем обычно. Он давно не видел Жанну, очень давно. Ему повезло, что пошёл такой дождь. Его шаги, и без того мягкие, будут полностью заглушены. Интересно, что она делает? Читает? Прилегла отдохнуть? Расслабляется в объятиях Павла? Асланбек разозлено подумал, что в таком случае он прикончит его самым первым. Ну, а если в доме никого нет, то он подождёт.

Он привычным движением нащупал рукоятку ножа, спрятанного на поясе, и вошёл в открытую дверь.

Жанна сидела в кресле, прямо напротив двери. Её пистолет был направлен в сердце Асланбека.

Мила вздрогнула. Этот кретин опять ущипнул её за задницу, чёрт бы его побрал. Она бы с большим удовольствием пристукнула его микрофоном по голове, но Пётр — её босс, к сожалению.

Кто бы мог подумать, что она, Мила Илиади, опустится до того, чтобы петь в третьесортном кабаке?

А что ей ещё оставалось, если она умеет только петь? Денег нет, хорошо хоть, квартира и шмотки остались! И всё-же Миле очень тяжело жить на пятьсот долларов в месяц. Правда, кормится она здесь же, в ресторане, однако что такое — пятьсот долларов? Да она раньше на косметику столько спускала в месяц!

Она настроила микрофон, готовясь к очередному вечеру. Музыканты заиграли «Кабриолет», и Мила, подхватив, хрипловато затянула:

— А я сяду в кабриолет, и уеду куда-нибудь…