Ход черной королевы

«Как же так получилось, что бывшая партизанка Викулова из отряда имени Ворошилова узнала на фотографиях и Паратова, и Мамаева, и Демина, — думал он, — а Попов из отряда Гаврилова Мамаева и Демина не признал, но узнал на рисунке Филиппова. В то же время Никифоров из того же отряда Гаврилова узнал на фотографии Паратова и на рисунке Филиппова, но на остальных фотографиях признал полицаев Хромова и Гай-дачного. В эти событиях, отсутствует логика, — продолжал размышлять Женя, — череда проведенных общений показывает обрыв в логической цепи выстроенной версии. Возникшие непонятки практически обессмысливают весь процесс рассуждений. А что если отключить логику и довериться интуиции?»

Эти мысли тревожили Кудрина, но монотонный перестук вагонных колес все же подействовал на усталые мозги молодого человека, и он быстро заснул.

Утром, по приезду в Москву, Женя вначале отправился домой, где принял душ, надел чистую рубашку, позавтракал и отправился в свое отделение милиции. Первым делом он зашел к Николаеву и доложил об итогах своей поездки в Орел. Внимательно выслушав Кудрина, начальник медленно прочитал объяснения всех фигурантов дела.

— Как-то все запутано и много тумана, — проговорил он, — итак, партизанский врач Викулова опознала на фотографиях Демина, Мамаева и Паратова. Это — факт! Попов из того же отряда Гаврилова, Демина и Мамаева не признал, но узнал на рисунке Филиппова. Это тоже факт! Филиппов в свою очередь рассказал, как Демин, Паратов и Мамаев расстреливали его тогда в лесу. И это тоже факт, которого отрицать нельзя. Никаноров из отряда Гаврилова узнал на одном фотоснимке Паратова, с которым ходил в разведку, на карандашном рисунке признал Филиппова, а на двух других фотографиях — предателей Демина и Гайдачного.

— Что же получается, — удивленно проговорил Женя, — вместо Демина и Мамаева в отряд имени Ворошилова пришли полицаи-предатели? А Паратов остался неизменным, и его опознали бывшие партизаны двух отрядов.

— По всей видимости, произошло какое-то событие, о котором мы пока не знаем, — ответил Николаев.

— И произошло оно в промежутке между расстрелом Филиппова и появлением этой троицы в отряде имени Ворошилова, — дополнил Кудрин. Вот ваша ниточка, Павел Иванович, почти привела к логическому концу этой истории, но не к выходу из лабиринта.

— Ну, хорошо, — громко сказал Николаев, — в сухом остатке у нас раскрытие убийства на Варшавском шоссе, а также в деревне Ольховая и в Загорске. По ходу ты, Женя, молодец, раскрыл сразу три преступления, два из которых прочно «зависли», и реализацией там и не пахло.

В этот момент в дверь кабинета постучали, и на пороге появился дежурный офицер.

— Павел Иванович, — проговорил он, — звонили из Орловской областной больницы и сказали, что больной Филиппов ночью умер.

— Ну, вот и все, — тихо проговорил Кудрин, когда дежурный офицер вышел из кабинета, — вся сила воли этого человека была подчинена лишь одному — отомстить своим обидчикам. Причем, судя по его словам, преступления тщательно подготавливались, и в его воспаленном сознании было четко сформулированное представление о последствиях, которые должны уравновесить обиду. А желание отомстить обидчикам было настолько сильным, что, несмотря на сильные боли в области сердца, он как танк шел вперед, и жажда мщения поглотила его сознание и осторожность.

— Да, — многозначительно произнес Николаев, — а когда акт возмездия был осуществлен, смысл жизни для Филиппова перестал существовать, а организм прекратил сопротивляться болезни.

— В результате чего и наступил летальный исход, — добавил Женя.

— Что тут скажешь, — проговорил Николаев, — люди еще с древних времен убивали друг друга из-за мести. И развитие цивилизации, гражданское самосознание продолжают служить слабым прикрытием звериной сущности нашего биологического вида. Если бы не закон, а точнее, страх перед наказанием, общество бы захлебнулось в крови. Созвонись с Долговым и попроси, чтобы нам выслали официальную справку о смерти Филиппова, — продолжал Павел Иванович, — а в их адрес и в РОВД Загорска вышли копию объяснения Филиппова для прекращения уголовных дел. Я поговорю с нашим районным отделом КГБ и сообщу о найденных тобой фашистских прихвостнях. Они как раз такой категорией лиц занимаются.

— Есть, — ответил Женя и с хорошим настроением пошел в курилку. Сотрудники уже толпились вокруг стоявшей на лавочке банки из-под консервов, которая наполовину была заполнена окурками. Прикурив сигарету, он тихо встал в стороне, продолжая думать о своем деле.

— Привет, Женя, — протараторил Блинов, — давненько тебя не было видно, все уже соскучились по твоим анекдотам.

— Только один, мне сейчас некогда, — сказал Кудрин, — значит, так, сельский фельдшер осматривает мужика с разбитой головой и говорит: «У больного, к сожалению, черепная травма». Стоящий рядом парень, который привез мужика, чтобы показать свою эрудицию, говорит: «Правильнее будет — черепно-мозговая травма». А фельдшер отвечает: «Да какие там мозги, когда он на день рождения жены приперся с молодой девкой…»