Ход черной королевы

— А… еще забыл сказать, — проговорил Графов, — что где-то через неделю после трагедии с Орловым в опорный пункт правопорядка участковому инспектору Будько позвонила женщина и сказала, чтобы он опросил двух молодых поваров из «Шашлычной», так как они якобы были свидетелями убийства этого парня. Однако, когда Будько попросил эту особу представиться, она положила трубку. Поскольку это был анонимный звонок, участковый инспектор на него не отреагировал, хотя мне о нем сказал; на тот момент уже было подписано постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

— Может, сходим сегодня в эту «Шашлычную»? — спросил Кудрин.

— Не могу я сегодня, Жень, — ответил Графов, — очень много дел накопилось, а вот завтра, пожалуй, пойдем.

— Хорошо, — закивал в ответ Кудрин, — завтра к обеду буду у тебя.

Попрощавшись с однокашником, Женя быстро пошел к автобусной остановке; сегодня он должен был «проставиться», то есть угостить коллег по случаю очередного отпуска. Такова была традиция у оперативников, и наверняка все уже его ждали и были готовы достойно проводить в отпуск. По пути на работу Кудрин зашел в гастроном, где купил так называемый «специальный оперативный набор»: три бутылки портвейна, батон вареной колбасы, пять сырков «Дружба» и батон черного хлеба.

Как он и предполагал, в кабинете все уже были в сборе и с большим воодушевлением его встретили, а увидев в его руке сетку-авоську со знакомым портвейном, пришли в полный восторг.

Быстро порезав на газетке колбаску и хлеб, Ерихин как самый старший аккуратно налил каждому в стакан портвейна.

— Ну, чтобы ты, Женя, хорошо отдохнул и постарался выкинуть из головы все мысли о работе, — провозгласил он тост, и все дружно выпили.

Потом с аппетитом закусили, и Лев Алексеевич снова разлил портвейн, но уже по половине стакана.

— Между первой и второй пуля не должна пролететь, еще раз за твой отпуск, — проговорил он, и все снова выпили.

— А теперь, отпускник, зная твою любовь к анекдотам, ждем от тебя новой хохмы, чтобы душа рассмеялась, — громко сказал Блинов.

— Да, давай, — поддержал его Витя Колосов, набивая рот колбасой.

— Ладно, смешить так смешить. Значит, так, как обычно начинал Женя, — в одном колхозе идет награждение доярок за труд. Одной вручают телевизор, другой радиоприемник. «А доярке Агриппине, — сказал председатель колхоза, — мы решили вручить гипсовый слепок бюста Хемингуэя». С заднего ряда встал дед Макар и громко провозгласил: «Так ей, старой шалаве, и надо…»

Все захохотали, а Колосов от смеха чуть не подавился куском колбасы.

— А вот еще, — распалился Кудрин. — Гуляет мужик по берегу моря и вдруг увидел красивую ракушку. Приложил ее к уху в надежде услышать шум моря и тут же недоуменно отнимает ее от уха. «То есть как это — иди в жопу…»

Громкий смех опять заполонил весь кабинет.

— Мужики, поимейте совесть, — проговорил зашедший в кабинет дежурный офицер, — ржете, как табун лошадей на марше.

— Да ладно, Петрович, — сказал сквозь смех Ерихин, — мы поняли, шуметь не будем, иди к себе. Ну, а теперь по третьей, — провозгласил он, — за тех, кто в море и МУРе!

Все встали и, громко чокаясь, выпили содержание своих стаканов до дна.

— На этой мажорной ноте заканчиваем наш товарищеский ужин, — сказал Ерихин, надевая пальто, — спасибо Жене за угощение, и давайте еще раз пожелаем ему хорошего отдыха.

Все товарищи быстро разошлись, а Женя еще несколько минут смотрел на темное ночное окно и думал о предстоящей поездке в дом отдыха.

На следующий день он, как и договаривались с однокашником, к часу дня приехал в Октябрьский райотдел милиции. Графов его уже ждал, и они не мешкая поехали на троллейбусе к улице Стасовой.

Кафе «Шашлычная» располагалось в небольшом одноэтажном здании между несколькими девятиэтажными домами. От входной двери небольшой тротуар упирался в дорогу, которая выходила на Ленинский проспект. Но Женя увидел тропинку, идущую вокруг кафе, через двор — небольшой пролесок — и выходящую прямо на проспект. В том самом дворе они увидели канализационный колодец, который был закрыт массивной металлической крышкой, а рядом стоял столб для вечернего освещения с большим фонарем наверху.

— Если свет от фонарного столба в тот вечер был, то угодить в канализационную яму почти невозможно, — сказал Женя.

— При одном «но», — отметил Графов, — если человек был в состоянии опьянения.

Они прошли в кафе, зашли к его директору и, представившись, попросили позвать поваров, которые работали в тот вечер.

— Конечно, я помню тот случай, когда обнаружили в нашем дворе в яме молодого человека, — сказал директор и пошел на кухню.

Через несколько минут в директорский кабинет вместе с его хозяином вошли два молодых парня в белых поварских колпаках.

— Это Сергей Капризов и Иван Цаплин, — представил директор вошедших.

— Нам нужно с ними побеседовать, — сообщил Графов.

— Пройдите в кабинет бухгалтера, там сейчас никого нет, — сказал директор кафе и провел их в свободный кабинет.

— Что вы можете сказать по поводу несчастного случая с парнем, которого нашли два месяца назад мертвым в канализационной яме? — спросил Графов.