Ход конем

Несмотря на охватившую всех радость, Душан с группой телохранителей переправили Тито, Зденку и Тигра в дальние пещеры. Прикрывал группу сосредоточенный Подкопин.

– Родная земля поможет! – как молитву повторял Тито, пока они спешили к цели.

Домик Тито был надёжно укрыт в скальной нише, но осколки авиационных бомб об этом не знали. Шальной осколок мог прошить насквозь дощатый домик, как пирог с капустой. Одного будет достаточно. Душан не стал рисковать.

И вдруг к звукам ожившей природы вновь добавился чужеродный звук авиационных моторов, но не низкий, больше похожий на гудение шмеля, а более протяжный, со звенящими металлическими нотками, изматывающий душу звук. Теперь по нисходящей дуге к земле устремились транспортные «юнкерсы».

В салоне над дверью кабины загорелась сигнальная лампа, и противно заквакала сирена. Солдаты, выстроившись в шеренгу, заняли позиции возле двери. Старший распахнул её, и десантники по его сигналу, один за одним, шагнули в небо.

Над Дрваром распустились белые купола парашютов.

Пилот опустил ручку, и трос между планером и самолётом отсоединился. Лётчиков тряхнуло, а планер, опустив нос, бесшумно потянулся к земле.

Из казармы курсов партизанских командиров повыскакивали встревоженные люди, одеваясь на бегу. Пока они занимали позиции у мешков с песком, на улицы города высыпали десантники. Кое-кто из бойцов Освободительной армии попытался вести прицельный огонь по парашютистам в воздухе. Одному их них это даже удалось. Но в данном случае успех одного не решал исход всего дела.

Немецкие десантники слетели на город прожорливой зелено-серой саранчой. Едва отстегнув парашютную амуницию, они вступали в бой. Кого-то подстрелили уже над землёй. Белый купол боком тянул тело по маленькой улочке, и мёртвый зарылся в обочину у какого-то забора, и парашютный белый шёлк накрыл своего бездыханного пассажира белым саваном.

Сбросив уже ненужную обвязку на землю, один из десантников тут вступил в атаку. Мощный прицельный бросок гранаты в партизанскую пулемётную точку. Взрыв. Черные клубы дыма – и пулемёт затих навсегда. Немецкие солдаты рассредоточивались по улице.

Молодой партизан решил пробраться по крышам, чтобы ликвидировать немецкий пулемётный расчёт, который обосновался за деревьями на бульваре. Держась рукой за конёк ската, он достаточно быстро побежал по красной черепице. За одной из труб он нашёл точку с хорошим обзором. Он лёг, широко раскинув ноги. Но как только парнишка поднял винтовку, прозвучал выстрел немецкого снайпера. Винтовка выпала, партизан, уронив голову на руки, остался лежать на своём месте. А немец с улыбкой от уха до уха, крадучись, двинулся дальше, за следующей жертвой.

Группа десантников преследовала нескольких югославов. Один из них остановился и, встав на одно колено, попытался передёрнуть затвор старой винтовки, но пока он водил рукой взад-вперёд, шесть пуль из новенького десантного СТГ-44 конструкции Шмайссера прошили его насквозь. Он умер раньше, чем понял, что убит. Серебристый пирамидальный тополь тихо скорбел о его кончине.

Другой партизан из этой же группки – самый молодой – рванул в сторону и вверх по узкой улочке. Петляя, как заяц, чтобы спастись от пуль, он почти добежал до следующего перекрёстка, но бежать в гору становилось всё труднее и труднее. Тёмная фигура в кепке на фоне безмятежного голубого неба была слишком хорошей мишенью, чем и воспользовался какой-то фриц. Здоровый десантник, не спеша, повернул на улочку, спокойно оценил обстановку, широко, как в тире, расставил ноги и дал короткую очередь по удаляющейся фигуре. На мокром от пота пиджаке парня между лопаток расцвели три кровавых георгина. Он споткнулся, упал на землю и затих. А его кепка, пролетев пару метров по воздуху, шмякнулась на землю, подняв облако пыли. Немец ухмыльнулся и присоединился к своей команде.

В другой части города слушатели офицерской партизанской артиллерийской школы выкатили лёгкую пушку из ворот казармы. Установив её, расчёт изготовился к стрельбе. Но пока наводчик вращал барабан дальномера, немецкий десантник выстрелил из фаустпатрона и одним выстрелом накрыл и пушку, и всех курсантов.

Командир одной из групп десантников махнул радисту рукой и тот тут же вышел в эфир.

– Я – Дауфнангер! Я – Дауфнангер! Сопротивление сломлено, второму эшелону зелёная улица. Три километра юго-восточнее.

Пока на земле шёл бой, планеры первой волны высадки стали заходить на выбранные цели. Шум ветра и частое щёлканье материи обшивки подготовили своих пассажиров к посадке. Но никто не был готов к тому, что это будет так жёстко. После удара всех подкинуло вверх. Кто-то инстинктивно схватился руками за трубки каркаса, пытаясь удержаться на своём месте. Вот где сказалась выучка и сержантская муштра. Полозья заскребли по земле, поднимая клубы пыли. Наконец он остановился. Колючая проволока, которую Пауль заставлял своего молоденького напарника накручивать изо всех сил, помогла. Задняя створка планера, выбитая мощным ударом ноги, отлетела в сторону.