Ход конем

Снизу, из-под дверей сарая, тоненькой струйкой тянулся сизый дым. Кто-то бился в дверь конюшни, пытаясь вырваться из этого огненного ада. Огромные створки ходили как крылья бабочки, но запертым не удавалось их открыть. Алексею удалось оторвать верхний брус, державший двери сарая. Гвозди неожиданно выскочили из досок, и он рухнул на спину. Облака и небо заслонили лицо Катюши. Простоволосая, но абсолютно седая, она показывала ему куда-то в сторону. Повернув голову, он увидел выступающие из тумана яблони. Катя обрадованно закивала и махнула в сторону деревьев. Поднявшись, он увидел, что сестричка показывает туда же. Дым и пламя над конюшней застыли и казались фанерными. Все замерло, лишь две фигуры указывали ему на сад.

Открыв глаза, Алексей понял, что старшины Екатерины Васильевны Семеновой больше нет среди живых. Сердце стукнуло и замерло в груди. Вот ещё одна потеря войны. Но судьба, забрав романтическую влюблённость, подарила настоящую любовь. А Катя… Катюша, Катенька, превратившись в ангела-хранителя, станет парить над ними. Ей не довелось испытать обыкновенного женского счастья, но она станет беречь и охранять их. «После войны обязательно нужно будет съездить в Питер. Посмотреть, где она жила, где ходила, на что смотрела. Если будут живы родители, зайти к ним, рассказать, какая у них была… прекрасная дочь, – подумал Алексей. – Но со всеми чувствами будем разбираться после войны».

Нужно было исполнять то, что ему велели во сне. Тихо поднявшись с лежака, поскольку личная охрана Тито уже спала в одежде, старший сержант растворился в надвигавшихся сумерках, уверенный, что никто не увидит.

Дорогу до госпиталя он пролетел, как тёплый ветерок, – быстро и незаметно. Камешек, брошенный в окно, слабо звякнул о стекло. За занавеской в синий цветочек мелькнуло лицо Милки. Вспыхнуло неожиданной радостью и тут же исчезло. Через мгновение девушка была уже на крыльце. Её руки обвили шею Алексея. Он потянулся губами, но Милка ладошкой остановила его. Влюблённый взгляд заскользил по лицу Алексея, всякий раз возвращаясь к его глазам, сияющим каким-то магическим светом. Одними губами произнесла: «Не сейчас». Она властно повлекла бывшего полкового разведчика за собой.

Уступая желанию девушки, Подкопин обратился в лесного волка, легко и неотступно следуя тенью за ней. След в след. Было полное ощущение, что за спиной у девушки выросли крылья. Несколько раз ему показалось, что он ощутил на коже их призрачное, ласковое прикосновение.

Несколько минут они петляли во тьме. Рука Милки вела его, а многолетняя привычка позволяла бесшумно следовать за ней. Он если не видел, то воспринимал препятствия шестым чувством, двигался, не оступаясь и не задевая возникающие из темноты преграды.

Наконец парочка оказалась среди деревьев яблоневого сада. Алексей усмехнулся уголками губ – а сон-то был в руку! Он исполняет то, что ему велели! Но как бы Подкопин ни был внимателен в этот момент, он всё же налетел в темноте на Милку, которая мгновенно обняла его и стала покрывать лицо поцелуями.

После сотни, а может быть, и тысячи поцелуев Подкопин взял инициативу в свои руки. Он крепко прижал девушку к себе. Её упругое тело прильнуло к Алексею. Она клюнула носом ему в ключицу и жарко задышала. По спине разведчика, от затылка до поясницы, пробежала волна льдистых иголочек. Всё было понятно и так, но Подкопину было важно, чтобы девушка произнесла необходимые для него слова вслух. Поэтому прошептал на ухо:

– Ждала?

– А разве могло быть по-другому? – вопросом на вопрос ответила Милка.

– Откуда знала, что я приду?

– Южный ветер принёс.

– И как мне его отблагодарить? Сватов присылать? – заломив бровь, спросил бравый старший сержант.

– С тех пор, как я тебя увидела, я будто во сне.

– И что же ты видишь в этом сне?

– Зелёное поле травы, красные маки до горизонта, накрытые волнами седого ковыля, и мы с тобой лежим под персиковым деревом… а оно розовой шапкой укрывает нас от солнца. Так кругом красиво, и мне так уютно с тобой. Обними меня крепче.

Алексей мгновенно исполнил Милкину просьбу. И стал целовать девушку от завитка волос на шее, поднимаясь к самому уху.

– Так что видит твоё сердце?

– Сильного, но одинокого. Ты можешь дотянуться до звёзд и снять одну из них, но зачем, когда некому её отдать?

– Теперь уже есть для кого!

– Я тебя всю жизнь ждала. Тебя только принесли в госпиталь, я сразу поняла – вот он! А потом сказали, что ты – знаменитый Алёша. Так все раненые говорили.

– А если бы я был обыкновенный боец, то внимания не обратила бы? Я так понимаю? – старательно пряча иронию, спросил Алексей.

Милка немного отпрянула, недовольно отвернулась и сердито произнесла:

– На глупые вопросы не отвечаю.

– Господи! – вырвалось у Алексея. – Как же хорошо с тобой. Хорошо, как в обжитом доме…

– …который мы с тобой построим.

– Обязательно, но после войны. Прости, но в такой вечер нам не удастся долго побыть вместе.

– Что ты, Алёша! Каждое мгновение с тобой – уже радость!

– Мне надо идти. Я пришёл, потому что почувствовал – не скоро нам с тобой предстоит увидеться.