Ход конем

День был теплый. Машина шла быстро. Из-под колес вылетали комки сырого снега. Смирнов повеселел, не чувствовал прежней усталости, недовольства собой. Пускай пока не задержан Федор Веревкин, не получены точные данные о Толике, но уже одно то, что он, Смирнов, сейчас найдет много краденых вещей — хорошо! Все же Веревкина струсила, узнав, что будет обыск. Рассказала. Правда, она во всем обвиняет Толика, выгораживая Федора, но это не так важно, можно разобраться потом.

Машина остановилась на окраине города у старого крестового дома.

— Наша половина от ворог, в другой живет моя мама, — пояснила Веревкина, открывая калитку.

Во дворе, на длинной цепи, заметался, захлебываясь, большой черный пес. Веревкина бросилась к нему, угрожающе прикрикнула, и пес, припав на все лапы, перестал лаять. Валентина затолкнула его в деревянную будку, прикрыла отверстие дощатым щитом, закрепила засовом.

— Проходите, — сказала Она, продолжая стоять у конуры.

— Злой у вас сторож, — заметил капитан. — Богато, видно, живете.

— Какое уж там богатство, — ответила Веревкина, направляясь к дому. — Федор любит собак, приходится держать. Да и живем-то на самом краю города. С собакой повеселее.

— Так оно, — согласился Алексей Николаевич, — поднимаясь на крыльцо. — Товарищи помощники, а понятых полагается нам иметь или нет? — обратился он к практикантам. — Потрудитесь пригласить…

Скоро в доме появились две девушки. Смирнов разъяснил им права и обязанности и предложил Валентине Веревкиной добровольно выдать все вещи, не принадлежащие хозяевам.

Из большого старинного ящика, обитого вкрест широкими лентами железа, Веревкина вытащила длинный черный чемодан, поставила к ногам капитана, стоявшего у кухонной двери, сказала:

— Вот. Принес Толик. Больше ничего нету, хоть дом переверните!

— Дом переворачивать не станем, а обыск сделать обязаны по закону, — официальным тоном произнес Смирнов и, обращаясь к помощникам, добавил: — Приступайте, товарищи, к обыску.

Искали всюду: осмотрели шкаф с посудой, кухонный стол, перебрали содержимое большого старинного ящика, стоявшего у окна, заглядывали на печь, спускались в подполье. Шифоньер, комод, диван, койка — все проверялось тщательно, добросовестно. Старший оперуполномоченный не упускал из виду Валентину и внимательно наблюдал за действиями практикантов, временами предупреждая: «Осторожно, не разбейте» или «Поставьте туда, где взяли».

Но как ни старались помощники Смирнова, ничего не нашли. И, казалось, искать больше негде, каждый квадратный метр проверен, обследован. Парни замерли, вопросительно поглядывая на капитана. Смирнов понял их. Не спеша подошел он к койке, снизу приподнял настенный ковер, постукал по стене кулаком, перевел взгляд на другую часть стены, которой не касался ковер, резко повернулся к Веревкиной.

— Почему под ковром свежая побелка?

— Не знаю, — растерянно ответила хозяйка. — Я не белила.

— Кто белил?

— Не знаю, правда.

Практиканты удивленно переглянулись, поняв, видимо, куда клонит капитан. Понятые зашептались, с неодобрительной улыбкой поглядывая на хозяйку.

По указанию Смирнова помощники убрали ковер, осторожно сняли штукатурку. Еще небольшое усилие — и из открывшегося тайника извлечены два добротных мужских костюма, дамское дорогое платье, туфли. Капитан недовольно поглядел через плечо на Веревкину, повернулся, подошел к ней вплотную и тихо потребовал:

— Дайте нам фотографию Толика.

Смирнов не знал в лицо вора. На вопрос, нет ли фотокарточки, хозяйка могла ответить отрицательно. Поэтому выгоднее было сказать: «Дайте».

Веревкина молча долго переворачивала листы альбома, потом отыскала небольшую фотокарточку. С нее глядел широкоскулый мужчина с челкой на узком лбу. Разглядывая незнакомую физиономию, Смирнов спросил:

— Когда он фотографировался и где?

— Не знаю.

— Давно подарил?

— Не дарил он. Как-то пьяный шарился в своих карманах и обронил. Я подобрала, а отдать забыла. Так она и осталась у нас…

Во второй половине дома обыск прошел быстро. Мать Веревкиной провела участников обыска в комнату, из-под койки вытащила огромный узел…

Проверили сени, чуланы, чердак и сарайки. Безуспешно. Глаза старшего оперуполномоченного задержались на собачьей конуре. Он предложил Веревкиной перевести пса в сарай. Сдвинуть с места конуру не удалось: она была прочно закреплена. Смирнов заглянул внутрь, палкой разрыл солому.

— Ого! Деревянный настил? Неплохо псу живется. А ну-ка, помощники, оторвите одну доску, — сказал капитан, выпрямляясь. — Нет ли там чего-нибудь для нас интересного?

— Есть, товарищ капитан! Есть! — радостно воскликнул один из практикантов, оттягивая топором конец доски. Тут же он извлек из-под пола клеенчатый мешок, туго чем-то набитый.

Да, здесь был второй тайник.

Веревкина разводила по сторонам руками и тараторила:

— Не знала. Честное слово, не знала. Надо же! Надо же!

— Про этот тайник вы, Веревкина, могли и не знать, — произнес оперативник. — Но неужели вы ничего не знали про тайник в стене?