Ход царем. Тайная борьба за власть и влияние в современной России. От Ельцина до Путина

В Сети есть совсем немного фотографий с президентской яхты Olympia. Но даже на этих снимках можно разглядеть ее уникальность и роскошь. Массивные лестницы, мраморная отделка, невероятных размеров ванная комната. Концепция яхты была разработана компанией De Voogt Naval Architects, а за роскошные интерьеры отвечал Маркос Хемптон. «Палубы яхты Olympia выполнены из дорогостоящего тика. Кроме того, в интерьере данного судна имеются элементы ценных кленовых пород, именуемых "Птичьим глазом". Позолоты здесь и вправду много, а вся мебель и огромное количество предметов интерьера выполнены из редчайших сортов древесины. Лишь интерьер данного корабля оценивается в несколько миллионов долларов!» – восхищался автор статьи в профессиональном ресурсе Voda & Bereg, посвященном яхтенному спорту[183].

Эту яхту, по слухам, Абрамович подарил Владимиру Путину еще на самой заре его президентства. На ней проходила встреча лидеров стран «Большой семерки» в год празднования 300-летия Санкт-Петербурга. О том, что Абрамович через своего сотрудника якобы передал яхту Путину, говорил Дмитрий Скарга, в прошлом возглавлявший государственное морское пароходство «Совкомфлот». Он вспоминал, что был на борту этой яхты в конце марта 2002 года в Амстердаме, и тогда представитель Абрамовича называл его владельцем яхты[184]. Этой же версии придерживается американский Минфин[185].

Но документально подтвердить или опровергнуть ее невозможно. Представитель Абрамовича в письменном ответе на вопрос автора этой книги всю историю категорически отрицает: «Яхта Olympia никогда Абрамовичу не принадлежала. Поскольку она ему не принадлежала, он не мог ее дарить Путину или давать ему пользоваться этой яхтой. Какова судьба этой яхты, он понятия не имеет».

Когда яхту спустили на воду, она стоила 35 миллионов долларов, но вместе с интерьером цена ее достигает 50 миллионов долларов. Для сравнения – за контроль над «Сибнефтью» Березовский с Абрамовичем семью годами ранее отдали 100 миллионов долларов.

Абрамович предпочитал раздавать щедрые подарки и никогда не комментировать политику. Когда арестовали Ходорковского, журналисты подстерегли Абрамовича на общей встрече предпринимателей в Кремле. Абрамович почти бегом пронесся мимо репортеров, но ему все же успели задать вопрос:

– Что вы думаете об аресте Ходорковского?

– Я стараюсь об этом не думать.

Плата за лояльность Путину оказалась для Абрамовича гораздо дороже самой дорогой яхты. Ему несколько раз пришлось играть на одной стороне с командой Путина. Так, он выкупил у Березовского 49 %-ный пакет акций ОРТ, когда тот не мог его не продать. В 2010 году Абрамович продал 25 % акций «Первого канала» «Национальной Медиа Группе» (НМГ) за 145 миллионов долларов, а затем продал еще 4 %. В 2019 году оставшиеся акции выкупила структура ВТБ. Все это время медийный актив был в надежных и лояльных руках.

В 2001 году Абрамович освобождал «Сибнефть» от наследия ставшего к тому моменту токсичным для Кремля Березовского. Тогда силовики атаковали компанию, возбудив уголовные дела о мошенничестве в отношении топ-менеджмента и вызвав Абрамовича в Генпрокуратуру (вскоре дела были закрыты)[186]. На допросах побывало практически все руководство. Месяц спустя компания заявила, что группа связанных с «Сибнефтью» компаний выкупила у одного из ее основных акционеров – трейдера Runicom, который ассоциировался с Березовским, 27 % акций за 541 миллион долларов[187]. При этом Березовский настаивал, что ему по-прежнему принадлежит половина «Сибнефти», а управляет ею Абрамович[188]. Позже Березовский заявлял, что свою долю ему пришлось продать за 1,3 миллиарда долларов, и эту сумму он считал заниженной[189].

Но дело в том, что у Березовского не было акций ни «Сибнефти», ни Runicom, поэтому позже ему не удалось ничего доказать в суде. У них были договоренности «по понятиям» – о том, что Абрамович выплачивает ему деньги. «За крышу», – объяснял Абрамович в британском суде.

По словам их общего с Абрамовичем знакомого, Березовский был счастлив получить 1,3 миллиарда долларов, но он не мог положить их ни в один приличный банк, поскольку те требовали подтвердить законность происхождения денег, опасаясь нарушений антиотмывочного законодательства.