Ходячие мертвецы: дорога до Вудбери

- В местах, подобных этому, происходит своего рода естественный отбор. Выживают только настоящие психопаты. Это неправильно.

Он снова вздыхает, а затем улыбается Бобу.

- И всё же хорошо иметь врачей под боком.

Боб вытирает рот рукавом.

- Не знаю, насколько полезным я буду, но, вынужден признать, было бы замечательно хоть раз получить определённые навыки у настоящего врача.

Боб подходит к одному из старых, разбитых медицинских аппаратов.

- Я смотрю, у вас тут старенький "Сименс". Мне доводилось перевозить такие в Афганистане.

- Ах да, что ж, у нас тут, конечно, не Бельвью, но всё самое необходимое мы притащили из ближайших клиник... есть инфузионные насосы, капельницы, парочка мониторов, ЭКГ, ЭЭГ... хотя запасы лекарств на исходе.

Боб рассказывает им о лекарственных препаратах, которые он нашёл в торговом центре Уолмарт.

- Вы можете брать всё, что понадобится, - говорит он, - У меня есть пара запасных аптечек, заполненных самым необходимым. Бинты, повязки, они вам пригодятся.

- Это здорово, Боб. Откуда ты?

- Я родился в Виксберге, жил в Смирне, когда всё началось. А вы, ребята?

- Атланта, - отвечает Стивенс, - У меня была небольшая практика в Брукхэйвене, пока всё не полетело к чертям.

- Я тоже из Атланты, - присоединяется к разговору девушка, - Собиралась поехать в школу штата Джорджия.

Стивенс добродушно улыбается.

- Ты сегодня пил, Боб?

- Что?

Стивенс указывает в сторону серебристой фляжки, частично выглядывающей из заднего кармана брюк Боба.

- Ты сегодня пил?

Пристыженный Боб удручённо опускает голову.

- Да, сэр.

- Ты пьёшь каждый день, Боб?

- Да, сэр.

- Крепкие напитки?

- Да, сэр.

- Боб, я не хочу ставить тебя в неловкое положение, - доктор похлопывает его по плечу, - Это не моё дело, я не пытаюсь осудить тебя. Но могу я узнать, сколько ты употребляешь в день?

Грудь Боба сжимается от чувства унижения. Элис из уважения на мгновение отводит глаза. Боб сглатывает комок в горле.

- Не имею ни малейшего понятия. Иногда пару литров, иногда больше, если повезёт достать. - Боб поднимает взгляд на стройного доктора в очках, - Я пойму, если ты не хочешь, чтобы я крутился возле тебя…

- Боб, остынь. Ты не понимаешь. Я думаю, это прекрасно.

- Что?

- Продолжай пить. Пей, сколько влезет.

- Прости, что?

- Не возражаешь, если я сделаю глоток?

Боб медленно достает фляжку, не отрывая взгляда от доктора.

- Весьма признателен. - Стивенс берёт фляжку, кивает в знак благодарности и делает глоток. Он вытирает губы и протягивает её Элис. Девушка отмахивается.

- Нет, спасибо. Для меня ещё рановато.

Стивенс делает ещё один глоток и возвращает фляжку обратно.

- Если останешься здесь надолго, тебе понадобится выпивка.

Боб молча убирает фляжку в задний карман. Стивенс снова улыбается, и есть что-то душераздирающее за этой улыбкой.

- Это мой рецепт, Боб. Будь настолько пьян, насколько это возможно.

* * *

На противоположной стороне гоночного трека, под северной частью арены, жилистый, съёжившийся от холода человек показывается из-за незаметной металлической двери и устремляет взгляд в небо. На мгновение дождь прекращается, оставляя за собой низкий полог чёрных облаков. Поджарый мужчина держит в руках небольшой свёрток, завёрнутый в потёртое шерстяное одеяло цвета пожухлой травы и перевязанный сверху лоскутом сыромятной кожи. Он пересекает улицу и идёт вниз по тротуару, его волосы цвета вороньего крыла мокрые от дождя и собраны в конский хвост. По мере того, как он идёт, его неестественно встревоженный взгляд охватывает всё вокруг, практически одновременно, подмечая всё, что происходит поблизости. В последние дни эмоции, преследующие его, отступили, голос в его голове молчит. Он чувствует себя сильным. Этот город стал для него смыслом существования, топливом, которое поддерживает в нём жизнь. Он собирается повернуть за угол на пересечении Главной улицы, когда замечает фигуру боковым зрением. Пожилой человек, пьяница, прибывший пару дней назад с чернокожим парнем и парой девиц, выходит из склада на южном конце гоночного трека. Обветренный пожилой мужчина останавливается на секунду, чтобы приложиться к фляжке, выражение его лица по мере того, как он делает глоток и съёживается от тепла, растекающегося по телу, отчётливо видно гибкому и крепкому мужчине за целый квартал. Старик передёргивается, когда алкоголь стекает в его глотку, и это выражение лица кажется человеку странно знакомым. Эта гримаса, полная стыда и отчаяния, заставляет мужчину испытать странное и сентиментальное, почти нежное чувство. Старик запихивает фляжку обратно в карман и семенит по главной улице характерной походкой - наполовину хромой, наполовину захмелевшей, - к какой большинство бездомных приспосабливается за многие годы выживания на улицах. Поджарый мужчина следует за ним. Несколько минут спустя, не в силах удержаться, он окликивает пьяницу.

- Эй, мужик!

* * *