Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Найти и уничтожить

– Понимаю, что тут не много, – сказала Норма Саттерс хриплым выдохшимся голосом. Ее полное тело неловко помещалось в V-образной развилке между двух стволов. Шум снизу почти заглушал ее голос. Свитер вонял желчью и другими жидкостями, выплеснувшимися из ходячих. Ее лодыжки, обмотанные липкой лентой, и теннисные туфли «Рибок» свешивались из древесной впадины, словно ноги маленького ребенка. – У меня есть немного красной лакрицы, которую я успела прихватить. Если кто-то хочет, угощайтесь.

Все промолчали. Джинкс сидела рядом на горизонтальном изгибе ствола и молча жевала жесткий кусок вяленой говядины, мрачно оценивая прищуренными глазами длину и ширину растянувшейся стаи.

Потеря лошадей тяжело ранила Джинкс Тирелл. Сейчас у нее был взгляд, который Лилли время от времени замечала на лицах других выживших – злобный ошалевший стеклянный взгляд, который обычно предшествовал актам бурного насилия. Рядом с ней на ветке балансировал Майлз Литтлтон, пытаюшийся молча открыть перочинным ножом жестяную банку с консервированным фаршем. Его лицо имело страдальческое мрачное выражение, он тяжело дышал ртом. Томми Дюпре был единственным, кто стоял. Он держался за болтающуюся спираль свившихся стеблей, словно за поручень в поезде в час пик по дороге домой. Он смотрел на Лилли и ждал, пока она что-нибудь скажет. Лилли глотнула воды из армейской фляги, вытерла рот и произнесла:

– С этого момента мы должны беречь все – воду, еду, патроны, медикаменты, все. Мы можем выбраться из этой переделки, я знаю, что мы можем. Но идти придется самим. Лошадей больше нет, это серьезный удар, но мы сможем преодолеть и это.

Лилли чувствовала, что ее сердце бьется слишком сильно. Иногда это напоминало неисправный подшипник в моторе, сбоящий из-за перебоев зажигания. До сих пор она сдерживала панику, думая о детях, об их возвращении любой ценой. Но теперь она потеряла способность фокусироваться. Она вспомнила, как однажды страдала от морской болезни, когда вместе с отцом переправлялась на пароме через реку Теннеси недалеко от Чаттануги. Она вспомнила, как ее отец Эверетт советовал дочери не сводить глаз с горизонта. Но в данный момент, к сожалению, горизонт был скрыт темными силуэтами ветвей и зарослями испанского мха, который колыхался, словно занавески, от ночного бриза.

Лилли зафиксировала взгляд на каком-то самодельном строении, которое практически вросло в дерево на расстоянии пятидесяти футов от нее. Его древняя кровля потускнела и посерела от гнили и погодных условий. Старинный домик на дереве когда-то служил детям секретным убежищем, местом, где можно было скрыться от школы и родителей, укрытием, где можно было курить, пить пиво и разглядывать мужские журналы. Хижина двадцати футов в ширину увязла в разрастающемся стволе и была скрыта в тени листьев – жестокая шутка над потерей невинности, хрупкостью жизни и превратностями апокалипсиса. Некоторые из неровно расположенных окошек были заколочены и теперь выглядели как маленькие пародии на настоящее «взрослое» запустение. От этого зрелища на сердце у Лилли стало еще тяжелее. У нее в детстве был домик на дереве на заднем дворе. Это было место, где она узнала много нового о мальчиках, выкурила первый косяк и регулярно употребляла украденный мятный ликер.

Теперь эта мерзость, вырисовывающаяся из тени на расстоянии двадцати ярдов, заставляла ее внутренности сжиматься от отвращения.

– Если хотите знать мое мнение, – Норма Саттерс ворчала вполголоса, глядя вниз, хотя ее слова совершенно точно адресованы Лилли, – я не знаю, как мы перенесем это все на ногах и потащимся через долбаное стадо.

– Да заткнись уже на хрен! – Джинкс повысила голос на старшую женщину, и от громкого окрика все вздрогнули. – Долго ты еще будешь продолжать жаловаться?!

Томми зажмурился:

– Только не надо опять, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

– Эй! – Лилли подняла руку, осаживая их громким театральным шепотом. – Спокойно!

Она почувствовала, как под ними оживилась целая армия, двигаясь на звук голосов, словно рыбы в аквариуме, учуявшие корм, который бросили на поверхность воды.

– Джинкс, все нормально. Она просто спускает пар. Ее не в чем упрекнуть.

– Я ни на кого не ругаюсь! – оскорбленно рявкнула Норма.

Джинкс вперилась в дородную женщину испепеляющим взглядом:

– У меня для тебя срочные новости. Лилли только что спасла твою гребаную задницу, так что прояви немного благодарности!

– Прекратите! – Томми Дюпре дернулся на своей жердочке так, будто от этой ссоры его ударило током. Он чуть не свалился с дерева, закрывая уши. – Хватит, хватит, хватит! Перестаньте!

– Ладно, хорош. Успокойтесь все, – мягко произнесла Лилли, протиснулась к Томми и обняла его одной рукой. Она крепко сжала его в объятиях, укачивая вспотевшую голову и шепча: – Мы отсюда выберемся, я обещаю, с нами все будет в порядке. Мы найдем твоих брата и сестру.

На одно-единственное нереальное мгновение повисла пауза, будто сам воздух вокруг сделал глубокий вдох. Лилли первая услышала шум. Она взглянула вверх.

– Тихо, – прошептала она. – Секунду. Держитесь. Слушайте… слушайте.