Ходок

   Ныне я сменился с "собачьей" вахты и спал "без задних ног". Услышав двойной удар колокола, оповещающий наступление полудня, проснулся, умылся, тщательно выбрил недельную щетину и оделся. В это время раздался стук в дверь:

   - Досточтимый господин? - услышал голос моей поварихи Дорсии, - Принесла тебе обед, разреши внести?

   - Входи! - громко ответил и увидел сначала поднос со сваренной целой курицей, парующими лепёшками, луковицей и двумя кувшинами с вином и водой, а за ней уже пышечку-повариху, - Дорсия*, я уже десять раз говорил, что лично тебе разрешается называть меня просто - господин.

  * Газель (греч).

   - Да-да, так и буду называть, - ответила та с поклоном, ставя поднос на стол; уже собираясь уходить, опять развернулась, - Досточтимый, ещё два дня смогу кормить нормально, а потом всех переведу на солёное и сушёное, кроме тебя, разумеется.

   - Человек, который меня кормит, является одним из самых главных...

   - Ой, досточтимый, да разве это кормление, - указала на поднос, при этом сильно смутилась и покраснела.

   - Просто, господин, - поправил её.

   - Да-да, господин, вот когда у меня будет своя кухня, которую не болтает по волнам, и всё нужное на кухне, вот тогда я тебя накормлю правильно и хорошо.

   - С едой и так всё нормально, я о другом. Как одной из своих главных людей, открою маленькую тайну: два дня нам не надо, завтра утром будем на месте.

   - Слава Господу нашему, - Дорсия перекрестилась и вышла за дверь.

   Нужно сказать, что моя повариха своему имени не соответствовала, и на стройную газель совершенно не походила, зато, кроме умения готовить, имела и другие качества - серьёзную, строгую и деятельную натуру. В XXI веке она могла бы стать хозяйкой собственной фирмы или, по меньшей мере, топ менеджером далеко не маленькой компании. Её помощницы-крестьянки по палубе летают, матросы побаиваются, даже Актеон в пределах небольшого замкнутого пространства умудряется обойти её десятой дорогой.

   Съев полкурицы и, для предупреждения цинги обязательную для всех моих моряков и пассажиров половинку острого лука, запил тёрпкость на языке кубком разбавленного вина. Сожалея в душе, что цитрусовые сейчас - это редчайший деликатес, который в Европе будет культивирован лишь в XII веке, выбрался из-за стола и отправился на верхнюю палубу, усеянную людьми, отдыхающими на солнышке.

   По левому борту виднелись очертания полуострова, который через тысячу лет получит название Къырым и станет родиной крымских татар. Мы шли вдоль его берегов уже более семи часов, с рассветом миновав город Ялос*. На верхней площадке кормовой баллисты, укрытой брезентом, стоял мой вахтенный офицер Парис.

  * Ялос (по греч. берег) ныне Ялта.

   - Коммодоре! - воскликнул он и указал на побережье, - Как называется эта земля?

   - Таврида, земля бывшего Боспорского царства, - ответил ему и заметил подошедшего Тимона, кивнул ему, чтобы следовал за мной и мы поднялся наверх, - Оно существовало на протяжении семисот лет, при этом не раз подвергалось нашествию варваров. Вот и ныне на большей части его территории хозяйничают гунны. Но, насколько мне известно, Константинополь уже отбил прибрежные полисы и ведёт активное наступление в горы. Думаю, что вскоре часть полуострова отойдёт к Восточной Римской империи, которая ныне является самым могущественным государством в мире.

   - Коммодоре, - обратился Парис, - Позволено ли узнать, как долго нам ещё плыть и в каком царстве находятся твои земли?

   - Позволено, - улыбнулся я, ощущая витающие над кораблём эмоции усталости и гнетущей пустоты, - Сегодня к вечеру мы пройдём пролив, курсом на север, и завтра утром будем на месте. Там сразу же расскажу всё и всем.

   Измученное бездельем лицо Тимона вдруг просияло, он хлопнул в ладоши и посмотрел на меня вопросительно:

   - Надо бы людям сказать, обрадовать?!

   - Иди, обрадуй, - кивнул ему.

   Вскоре настроение на обеих палубах изменилось совершенно, послышались громкие разговоры и смех. Людям надоела неизвестность и они радовались, что завтра конец пути и всё изменится. Убедившись в порядке и дисциплине на корабле и в стабильности его хода, отправился в каюту продолжать незаконченное дело. Вытащил из тубуса и развернул на столе тонко выделанную оленью кожу с нанесенными отдельными точками координат на схематическом наброске берегов Средиземноморского бассейна. При этом, параллели и меридианы были расчерчены и чётко наведены шариковой ручкой. Сверяясь с имеющимися картами, взял в руки карандаш и продолжил работу. Спешить некуда, думаю, что через несколько лет будет у меня, приблизительно то, что нужно.