Ходок 14

Возвращаясь на причал, следует отметить, что остальные стражники никак реагировать на слова начальника и его подпевалы не стали. И это было понятно, потому что люди относились к цугам по-разному. Большинство — нейтрально, но встречались, как цугофилы, так и цугофобы. Причины для любви и ненависти… ну, может быть ненависти — сильно сказано, а скорее — ярко выраженной неприязни, хотя… наверняка встречалась и ненависть, у всех были сугубо индивидуальные. Общего знаменателя не было.

Взять к примеру "боцмана", который и на самом деле был боцманом — тот, который так опрометчиво плюнул под ноги Денису в ответ на приказ очистить палубу от тела Цей-Па. Так вот — он был ярым цугофилом. Самым ярким и одновременно самым ужасным воспоминанием его детства было то, когда его любимую старшую сестру пытались изнасиловать у него на глазах какие-то подонки, а спас ее и маленького "боцмана" проходящий мимо цуг.

С тех пор, "боцман" видел в каждом цуге друга, товарища и брата. Он мечтал, в свое время, поступить в Школу Духа, но что-то там не срослось, а любовь осталась. "Боцман" это чувство не предал даже перед лицом страшного колдуна, за что и поплатился. Прав он был, или нет — пусть каждый сам решает для себя.

Причин же для неприязни к цугам было хоть отбавляй. Школа Духа не Армия спасения, чтобы ее все любили, ее выпускники служили наемниками, охранниками, рэкетирами, да просто бандитами, в конце концов. Цуги отжимали, где могли бизнес, лезли, как можно выше, во всякие властные структуры, короче говоря — зарабатывали на хлеб мечом, так что народа, которому они "оттоптали ноги", хватало.

Другое дело, что в дела бедняков и условного среднего класса (с учетом поправок на развитое средневековье и национальный колорит) цуги не лезли — орлы мух не ловят. Их интересы лежали в зоне богатых людей, которых в любом обществе немного. И именно поэтому цугофилов было гораздо больше, чем цугофобов. Этим и объяснялись нейтральные лица стражников — поддерживать начальство — поперек души, спорить — дураков нет.

Так как никаких материальных дивидендов от цугов получить не представлялось возможным, Манхгыр-ага, считавший, что любое пересечение таможенной границы должно приносить пользу — имеется в виду, приносить пользу ему, решил зафиксировать факт приема ночных пассажиров в специальном журнале.

Уважаемый Манхгыр-ага рассуждал так: раз нет денег, то продемонстрируем, хотя бы, служебное рвение. С этой целью надо было выяснить хотя бы с какого судна пришла шлюпка, раз уж установить личности не удалось, а то корабль сейчас снимется с якоря и происшествие не будет оформлено должным образом (хоть и в урезанном виде, без фиксации имен пассажиров), а писать липу — чревато — за это могут и должности лишить, если всплывет. А отставка смерти подобна — как будешь содержать двух официальных жен, шестерых детей и любовницу, от которой тоже есть дети? Вот то-то и оно… Все присутствующие о жизненных проблемах старшего таможенника знали — у самих были аналогичные, поэтому никого не удивил зычный рев раздавшийся над пирсом:

— Э-э-э-э-й-й-й-й!!! Рыбьи дети на шлюпке! Вы откуда!?!

— С "Рыси"! — прозвучало издалека сквозь скрип уключин.

*****

Разбуженная наглым стуком в дверь дежурки, охрана внешних ворот гиштарского порта, не привыкшая, чтобы ее так непочтительно, безо всякого уважения, отрывали ото сна, проявила определенный нонконформизм и, едва продрав глаза, спросонья, потребовала у цугов не только сообщить их имена, но и письменное разрешение на ночное пересечение внутренней таможенной границы, а так же продемонстрировать танжир!

Требования стражников были удовлетворены, но, как бы помягче выразиться… скажем так — частично. Свои имена цуги назвали — каноник У-Вей и Искусник Цей-Па, но вот вместо демонстрации танжира бравые портовые охранники, получили по огненной стреле в анальное отверстие.

Стража была так шокирована подобным обращением, что не смогла выполнить свои лицензионные обязанности и пока охранники с воем катались по земле, тяжеленный засов на калитке пришлось отодвигать самим цугам, при активной помощи конвоируемого ими арестанта.

Факт помощи пленника своим конвоирам мог бы насторожить охранников порта, но они были так заняты своими внутренними проблемами, а именно — резями в животе, сопровождаемыми непроизвольным опорожнением и мочеиспусканием, что им было не до проблем внешнего мира. Так что детали открытия калитки прошли мимо их сознания, а вот имена цугов стражники запомнили хорошо, что и отразили потом в рапорте, который начальство, разумеется, положило бы под сукно — портить отношения со Школой Духа из-за каких-то пустяков? Зачем.

Из этого эпизода становится более понятно откуда берутся цугофобы. Однако, справедливости ради, надо честно признать, что в данном конкретном случае цуги были ни в чем не виноваты и никакого садизма, злонамеренности и врожденного, а может быть и благоприобретенного отношения к нецугам, как к низшей расе, а не исключено, что и вообще, как к животным, не было и в помине.