ХОХО. Целую. Обнимаю

— Хотя, — продолжает Джеву, — если твоя форма будет нарушать правила, с твоей оценки за контрольную в следующий раз снимут баллы — ну, или тебе придется пробежать вокруг стадиона пару раз.

— Правда?

— Правда.

Ого, корейские школы довольно строгие.

— По правде говоря… — от смущения я притопываю ногой по полу, — я не умею завязывать галстук.

— Правда?

— Правда.

Джеву качает головой.

— Чему только тебя учили в Штатах?

Он отходит от двери и тянется к моему воротнику, медленно ослабляя неуклюжий узел, который я умудрилась завязать утром. От сосредоточенности у него между бровей появляется морщинка. Развязав галстук, Джеву разглаживает его концы, а затем один из них опускает вниз, случайно задевая костяшками мою рубашку. Я делаю резкий вдох.

— Прости, — извиняется он, замирая на секунду, после чего продолжает, прикусив губу. Его адамово яблоко подрагивает.

Наконец он завязывает новый узел, пропустив конец галстука через получившееся кольцо и осторожно потянув.

Все это время я наблюдаю за Джеву. В отличие от той встречи в Лос-Анджелесе, сейчас на его лице нет макияжа, из-за чего он выглядит младше, но ничуть не менее красивым. Левая рука уже явно зажила: Джеву удерживает ей мой галстук, пока затягивает узел. На запястье больше нет татуировки.

— Что ты здесь делаешь, Дженни? — спрашивает он тихо.

— Клянусь, я не преследую тебя, — отговариваюсь я.

Джеву замирает, моргает пару раз, а потом заходится смехом.

— Я не так много о себе думаю — во всяком случае, пока. Я имел в виду, что ты делаешь в Корее и в этой школе?

Я хмурюсь.

— Ты разве не получил мое сообщение?

— Какое сообщение?

— Ну, знаешь, то самое, в котором я писала, что прилетаю в Сеул на несколько месяцев.

Он вздыхает, еще разок тянет мой галстук и роняет руки по бокам.

— Мой телефон конфисковали. Менеджер забрал после того вечера в Лос-Анджелесе. Взамен через неделю мне дали телефон от компании, в который были занесены только одобренные контакты. А что там было?

— Видимо, ты этого уже не узнаешь.

Приходит его черед хмуриться.

Хотя я не писала ничего особенного, пусть для разнообразия тоже помаринуется в своем любопытстве. Над нами раздается школьный звонок.

— Нам лучше поторопиться, — проговариваю я.

— Я провожу тебя до класса.

Мы выходим с лестницы в пустой коридор.

— Прости, — говорит Джеву, сделав пару шагов. — Что не написал. Я… собирался.

Я изучаю его боковым зрением: его губы сжаты в тонкую линию, а на лице отражаются противоречивые чувства.

— Почему ты тогда притворился, что не знаешь меня?

— Не хотел, чтобы окружающие знали, что мы раньше встречались. Я доверяю одноклассникам, но, бывало, для слухов хватало и меньшего. Если бы дело касалось только меня…

Мы подходим к двери моей аудитории. Внутри можно разглядеть силуэт взрослого, стоящего на возвышении у доски.

— Дженни, — останавливает меня Джеву. — Дело в том… — он внимательно смотрит на меня, отслеживая реакцию, — что нам не нужно притворяться, будто мы не знакомы.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда мы… наедине.

— Как тайные друзья?

Он в замешательстве потирает шею.

— Когда ты так это формулируешь, звучит как что-то плохое.

Я задумываюсь, не обидеться ли. Обычно я бы так и сделала, но у него наверняка хватает о чем побеспокоиться и помимо девчонки из Лос-Анджелеса. О репутации айдола, например.

— Я понимаю, — отвечаю я. — Твою ситуацию не назовешь обычной.

— Да уж, — неуверенно улыбается он.

И все же я могу и не соглашаться на тайную дружбу — только не когда есть другие люди, желающие подружиться со мной, как Анджела и Ги Тэк. Даже Натаниэль и Йонмин вели себя приветливо, в том числе и на публике. Чем наши отношения с Джеву отличаются от этого? Все из-за того, что он староста, самый популярный участник группы и так называемый «принц» благодаря своей репутации?

Может, дело в уязвленной гордости, но мне тоже хватает беспокойства — нужно привыкнуть к новой обстановке, например, и поступить в одну из лучших, по моему мнению, музыкальных школ. Не знаю, хочу ли я тратить силы на то, чтобы разбираться с ним.

— Что до дружбы… — Я делаю шаг ближе, и он тоже подается вперед. — Я подумаю об этом.

Его улыбка пропадает.

Я подхожу к двери класса и закрываю ее за собой.

Глава тринадцатая

Как и следовало ожидать, все оборачиваются ко мне, когда я захожу в класс на пять минут позже звонка. Учительница, похоже, даже не может подобрать слов, чтобы выразить свое недоумение: как можно было опоздать в первый же учебный день?

— Она только недавно к нам перевелась, — объясняет Джеву, заходя в класс следом за мной. — Поэтому потерялась.

Я с удивлением смотрю на него: не ожидала, что он тоже решит войти.

— А ты ее нашел, — тепло отвечает женщина. — Меньшего от нашего старосты и не ожидалось.

Джеву проходит мимо меня к возвышению перед доской, достает из своей школьной сумки папку и протягивает учительнице.

— Вот документы, которые вы просили принести из учительской.

Поклонившись, Джеву вместо того, чтобы выйти из класса, идет к партам и занимает крайнее правое место на самом дальнем ряду.

То есть прямо за мной.