Хохотушка

Сама того не понимая, Марина практически сделала из моего искина домашней разработки серьезный вычислитель – центр принятия решений. Я понимал гибкость алгоритмов, на исполнение которых тренировал Марию, и такое увеличение производительности может дать не просто повышение скорости операций, а повышение качества решений искусственного интеллекта… Вот только на фига они её в ядерную бомбу засунули? Она же аналитик! Я задумался, ситуация осложнялась.

– А кто такая Мария? – спросила Марина, отрывая меня от размышлений. – Твоя девушка или жена?

Её глаза требовали ответа, я видел, что она нервно теребит пальчиками свою сумку на поясе.

– Сестра! – ответил я с улыбкой. – Просто сестра, которая так не родилась. Маленьким просил у родителей сестренку Машу. А они на третьего ребенка так и не решились.

– А я-то… – Марина вздохнула с облегчением. – Думала-гадала, почему женское имя у такого мощного искусственного интеллекта? Обычно им дают мужские имена… ну, у нас в военпроме.

– Тут стоит «Посейдон», – она махнула в сторону крейсера, – а там на ракетной батарее – «Уран».

– Марина, вы меняли код? – задал я свой главный вопрос, от ответа на который зависел успех всей нашей миссии.

Она удивленно посмотрела на меня:

– У нас нет специалистов такого уровня, как ты. Мы же делаем ракеты, двигатели, системы наведения, боеголовки. Понимаешь, у нас были просто ракеты до этого момента. «Ультиматум» – первая по-настоящему умная ракета, с которой можно поболтать о миграции синих китов, посмотреть и обсудить новый фильм. Это совсем другие возможности для ракетостроения. Для твоего искина нам пришлось установить в ракету сложный двигатель с истребителя и вместо трех – двадцать систем обнаружения и преодоления ПРО. Там даже химический анализатор стоит. Да и вообще… «Ультиматум» обыгрывает в шахматы всех в нашем отделе… Ну, правда, он и стоит, как половина крейсера.

Я торопливо отдал стеклянный кубик Марине, еще уроню случайно, я тот еще ловкач.

– А что это за материал? Хрусталь? Стекло?

– Нет, что ты, стекло аморфное, а тут кристалл! – девушка замотала головой. – Жидкий газ!

– Чего? – я слышал такой термин впервые.

Марина засмеялась и постаралась объяснить просто:

– Куб состоит из водорода на семьдесят три процента. Это многослойная структура из одноатомных слоев водорода, золота и алюмооксидной керамики.

– А почему жидкий газ?

– Ну, твердый газ, жидкий дым, – девушка улыбнулась, – одноатомные слои разных элементов и соединений ведут себя как будто они другие и в иной среде. Например, слой углерода в один атом ведет себя так, как будто на него действует магнитное поле огромной силы.

– А водород думает, что он жидкость? – я заинтересовался, мы такое материаловедение не проходили.

– И да, и нет, – Марина сморщила лобик, пытаясь объяснить мне суть стеклянного куба, – понимаешь, он думает, что его нет, но согласен побыть временно жидкостью.

– А насколько долго он согласен побыть с нами? – меня эта тема начала развлекать. Ничего не понятно, но очень интересно. Блондинка объясняет мне устройство Вселенной – передовые исследования, которые еще долго не появятся в учебниках.

– Ну, триллион лет тебя устроит? – подхватила мой игривый тон девушка.

– Меня-то да, а вот Марию – не уверен, она мечтает жить вечно. А зачем золото?

– Военная тайна! – засмеялась Марина. – Я могу скинуть документацию по архитектуре вычислителя, только сделаю отметку, что ты являешься носителем. Тебя на курорты отпускать не будут. Ты, кстати, свою девушку прямо на пляже бросил и сюда прилетел?

Она замерла, даже вроде дышать перестала, ожидая мой ответ. Думала, что её интереса не видно. Наверное, еще с ответа на вопрос про сестру терпит, шифруется.

– Нет у меня девушки. Один я отдыхал на горнолыжке, да еще и руку сломал.

Я показал ей на больную ключицу. После операции мне разрешили не приматывать руку к туловищу, и я пользовался ею как обычно, пусть и с неприятными ощущениями, и без лишней нагрузки.

– Выпиваешь? – укоризненно спросила Мария.

– Нет! – я энергично оттолкнул невидимую бутылку руками. – Только по праздникам и выходным. Да и то…

Договорить я не успел. Коллеги закричали:

– Русаков, Савельева! К адмиралу!

Мы торопливо пошли по пирсу обратно. Марина улыбалась. А я был рад, что смог вывести её из смурного настроения.

Дежурный офицер провел всю группу на крейсер, после преодоления лабиринта узких коридоров мы попали в Центр управления флотом. Тут нас ждал наш генеральный директор Макаров. Всех сразу завели в переговорную аудиторию, не дав поглазеть на экраны и оборудование. А там было на что посмотреть. Достаточно только десятиметровой стены из различных экранов, способных навсегда поразить воображение. А еще было около трех десятков терминалов и столько же старших офицеров, которые управляли целым флотом с помощью массы разных приборов. Из того, что я опознал, – спутниковая система разведки и приграничная эхолокация постоянного действия. Очень интересные устройства, с которыми хотелось ознакомиться поближе.