Хохотушка

Про то, что его фраза нелогична, мы промолчали, потому что в душе понимали, что его не переубедить, он даже с Ворчуном спорит на равных.

– Толь, только давай не как с дирижаблем! – задумчиво проговорил Денис. – Я, когда мы упали, сильно головой стукнулся …

Мы заржали, история была «сказочная». Толик собрал настоящий дирижабль, всем растрезвонил, что весь его род – потомственные водители дирижаблей. В спорткарах он, да, не разбирается, но вот в дирижаблях!.. Короче, мы влезли в маленькую кабинку всей нашей кают-компанией. Сначала было очень весело, мы поднялись на пару километров, сделали круг почета над офисом, а потом… начали падать. Толя кричал, чтобы мы держались, он посадит аппарат на лужайку.

Но получилось не совсем так… мы сели на парковку, прямо на автомобиль главбуха. В воскресенье других машин на стоянке не было, да и этот лимузин «Консул» оказался тут случайно. Мегера, как мы называли Валерию Сигизмундовну, заскочила на работу буквально на десять минут. Правильно говорят, не надо работать по воскресеньям! Ударились о землю мы сильно, слава богу, обошлось без травм. Но крышу премиального автомобиля помяли изрядно. Выбрались из дирижабля и радовались, что живы! И тут вышла Мегера и начала на нас орать. Толик пытался объяснить, что это ерунда, всего-то пара царапин. Но тут взорвался газ в дирижабле, ударной волной нас раскидало по газону, а Валерию Сигизмундовну отбросило на стену офиса, на которой она и повисла, зацепившись блузкой за фонарь. Новая машина прямо на её глазах сгорела быстро, пожарные не успели приехать.

Чтобы снять Мегеру со стены, вызывали спасателей. Вообще ей повезло, что она головой об этот фонарь не приложилась, а всего лишь порвала одежду. В поисках возмездия она дошла до генерального, требовала всех уволить. Но ей-то грех было возмущаться, выжила же. Макаров нас отстоял, а страховая компания возместила главбуху стоимость лимузина, сочтя дирижабль «иным транспортным средством». Автоинспекция хотела лишить Толика прав, но у него их никогда и не было. Поэтому ему просто выписали штраф за вождение без документов.

Хохоча, я пересказал эту историю Марине, и она тоже заливисто смеялась. Амина вздохнула:

– А мне Мегера нравится, она хорошая, не понимаю, почему она нас не любит. В той аварии на электроподстанции мы были не виноваты!

Мы снова заржали – пришлось пересказывать моей кареглазке еще и эту историю. Энергетики на выходные отрубили нам почти всю мощность, никто, кроме бухгалтерии и секретариата, об этом не знал. А мы в воскресенье запускали пузырильную машину Толика. Про дым на сцене все знают, а мы хотели сделать еще и мыльные пузыри. Типа мыльная опера, остроумно же. Но энергии не хватало, и Толя с возгласом «сейчас все поправлю, дед электриком работал» – полез в электрощиток, где находился пульт управления энергоподстанцией.

И заработало! Наша установка начала запускать мыльные пузыри. Амина запела своим низким грудным голосом: «Гори, гори моя звезда, звезда любви приветная…». В чудесном мыльном аппарате коротнуло, раздался взрыв, подстанция – отдельно стоящая будка рядом с офисом – загорелась. С тех пор мы всегда просим Амину не петь, когда у неё возникают такие позывы. Примета плохая.

Будку тушили мы вместе с пожарными, а на вопрос: «Из-за чего загорелось?» – ответили, что не знаем. Энергетики приехали, провели расследование, но так и не поняли причину. Мы разошлись по домам: энергии ведь не будет до понедельника, в офисе делать было нечего.

Мы и не знали, что на десятом этаже плачет в полной темноте, запертая в туалетной кабинке, Мегера. Она не могла выйти оттуда почти двадцать часов. Только в понедельник утром дали свет, и дверь с электронным замком открылась. Конечно, бухгалтерия сама виновата, что установила в своих туалетах электронные замки и умную сантехнику, мы даже и не знали, что у них там все так высокотехнологично. Да и сама главбух виновата, что не взяла мобильный телефон в туалет.

Но вину свою мы тоже чувствовали и поэтому пришли к ней извиняться на следующий день. Толик купил даже огромный букет цветов. Ну, он – дурак и честно ляпнул, что это его вина как электрика. Его извинения приняты не были. Мегера с криком: «Собака Павлова тебя простит» – зажала «электрика» в углу и била его же букетом по его же роже минут пять, пока мы не опомнились и не оттащили её. Толик только и сказал, прикрывая раны от колючих роз на лице руками: «Знал бы, купил гладиолусы».

Мы ржали от души, Марина эту историю слышала впервые, и её заливистый смех заразил и нас. Когда все отсмеялись, Толик тихонько сказал: «Ну, или ромашки» – и мы снова расхохотались до колик в животе.

Только Петравиус бурчал: «Изобретатели все хреновы, а я уже три года премий из-за вас не видел». Что правда, то правда, остальные начальники ездили на работу на электрических бесшумных «Консулах» и «Премьерах», а наш – на старенькой «Оби» с ремонтированным сто раз дизелем. Ворчун пытался этот вопрос решить, но пока даже у него не получилось.