Хокусай. Манга, серии, гравюры

Каждая из гравюр чрезвычайно конкретна, абсолютно достоверна в своей изобразительности: художник не только передает точный вид той или иной местности и характерное занятие жителей, но и в само название гравюры вводит топографическое обозначение – название реки, моста или деревни. Гора Фудзи запечатлена с самых разных сторон, и зачастую она даже не является главным элементом композиции, но ее можно увидеть через бочку бочара или через мост. При этом все предметы, все линии в этих листах соотнесены с формой Фудзи. Гора то парит в небе подобно гигантской птице, то еле виднеется на далеком горизонте, то повторяется в линиях рыбачьих снастей. Она не только организует композицию гравюр, но постоянно присутствует здесь как идеал, как некая мера всех вещей, единственно совершенная среди хаоса и бесконечного разнообразия форм природы и человеческих творений. Фудзияма выступает в этой серии не просто как деталь ландшафта, а как образ родины, как символ Японии. Но только в двух гравюрах она становится основным самостоятельным персонажем. И одна из них – это «Красная Фудзи» (официальное название «Южный ветер, ясный день», или «Победный ветер, ясный день». 1831). Почему же название «Красная Фудзи»? Дело в том, что в конце лета или в самом начале осени, когда небо чисто и ветер дует с юга, именно в этот короткий промежуток времени на рассвете можно увидеть Фудзи, покрытую лучами восходящего солнца и окрашенную в багровые цвета. Это очень редкое явление. И Хокусай запечатлел как раз такое ее состояние. Этот переходный миг между ночью и днем, сменой сезонов, сном и явью, искусно схваченный Хокусаем, делает «Красную Фудзи» такой притягательной. Гора здесь – главный герой. Она занимает всю плоскость листа. На фоне сверкающего синего простора, чуть светлеющего к горизонту, красным заревом пламенеет гора, особенно совершенная в кристальной ясности и чистоте своего силуэта. Хокусай, словно художник-импрессионист, очень точно уловил какое-то одно из многочисленных мгновений в жизни Фудзи. Цвет горы, цвет неба, цвет облаков – все это передача только одного кратковременного движения природы, когда утро еще только занимается. Ощущение хрупкой предутренней тишины передают и колорит гравюры в целом, и композиционное решение облаков, и форма Фудзи. Фудзи ни с чем не сопоставима и потому вначале кажется небольшой и как бы соразмерной зрителю, доступной его разуму, логике и чувству. Но постепенно прямая и близкая точка зрения меняется: зритель переводит взгляд вниз и вдаль и неожиданно осознает безбрежность неба, уходящего к подножию горы. Если внимательно посмотреть вниз, в левый угол, где зеленая рябь и маленькие точки, окажется, что это вершины крон деревьев. Это зелень на склонах Фудзи, высокий хвойный лес. Только тогда становится понятен ее масштаб, гора как бы вырастает на наших глазах, становится, как мир, огромной, величественной. Такому восприятию Фудзи способствует и выбранный Хокусаем ракурс изображения. Он показал ее не с высокой, а с низкой точки зрения, с позиции путника, как бы преодолевающего взглядом ее высоту.

В верхней части горы видны белые полосы. Это уже начало осени, поэтому вершина Фудзи местами покрыта снегом. Редкие облака и постепенный переход от синего к бледно-голубому (яп. «бокаси») – еще одна особенность всей серии. Именно в это время, в 20-е г. XIX в., Хокусай использует прусскую голубую, или берлинскую, лазурь, которую так и называли – «берлинский индиго». Этот пигмент был завезен в Японию голландскими купцами и стал чрезвычайно популярным среди художников. В технике «бокаси» синий цвет выкладывается на доске таким образом, что можно создавать тонкие переходы его оттенков.

Гора Фудзи может так выглядеть еще после тайфуна. Не случайно японцы говорят, что после тайфуна будет хорошая погода. Тогда можно себе представить, что накануне гремел гром, бушевала гроза, был шторм, и наутро, на рассвете, гора открылась в своем великолепии, и восходящее солнце озарило ее склоны своими лучами.

Вторая известная на весь мир гравюра этой серии – «Большая волна в Канагаве». Этот первый лист серии размером 38×25 см был настолько популярным, что отпечатки с него делали до тех пор, пока деревянные пластины, с которых они производились, не начали изнашиваться. Предположительно, с оригинальных досок Хокусая было отпечатано около пяти тысяч копий.

На гравюре изображена волна, которая высоко вздымается в небо, ей вторят очертания плывущих облаков. Волна, разлетаясь пеной брызг, «выпустила» свои ужасающие когти и готова поглотить маленькие лодочки, отчаянно сопротивляющиеся стихии. На фоне драматических событий виднеется Фудзи. Большая волна, если мысленно продолжить ее силуэт справа, оказывается чрезвычайно похожа по абрису на гору Фудзи. На переднем плане другая волна, поменьше, также повторяет собой очертания горы. При этом сопоставляются вечная твердь горы и лишь краткий миг живущая зыбкая стихия воды.