Холера в России. Воспоминания очевидца

Образец этой формы я наблюдал на одном старом майоре С., имевшем две пахово-мошоночных грыжи, совершенно скрывшихся ко времени приступа и очень не скоро возвратившихся после выздоровления. Он принял большое количество каломели, и при его выздоровлении показались ссадины на местах, к которым были приставлены горчичники. Выздоровление из-за старости лет шло чрезвычайно медленно. Но после приступа, через несколько часов, уже показалось мочеотделение, и в реактивном периоде ни тифозных, ни уремических припадков не было.

У других военнослужащих холера обнаруживалась в форме долговременных, продромальных поносов с испражнениями в виде беловатых помоев и со значительным выделением мочи. Приступ наступал через 6–9 дней позже, бывал крайне короткий, слабый, почти неуловимый для окружающих и для врача. Корчи бывали только в икрах, повторялись не часто. Но отделение мочи всегда прекращалось, и после короткого приступа следовало тифозное состояние, решавшееся без явных критических явлений. Смерть большею частью наступала при не возвратившемся мочеотделении, при уремических припадках. В этой форме врач большею частью призывается поздно, и ему главным образом приходится бороться с бурно и беспорядочно возвышающимися реактивными признаками. Эту форму я наблюдал, например, у госпожи Краун, директрисы института девиц, выздоровевшей после 4-гранных приемов каломели (пока испражнения сохраняли рисовидный вид), а затем небольшим количеством опия в анисово-аммиачной жидкости²⁴, валерьянового и мятного чая, холодных компрессов на голову и на область сердца (при быстро возвышающемся пульсе) и согревающих на живот.

Как в Казани, так и в Тамбове, много встречалось врачей, отвергавших употребление каломели при холере ввиду ее разрушительного влияния на десны, зубы, ткани рта и зева. Но я теперь имею право сказать, что в 9-месячное мое пребывание в Казани и более года в запасных войсках, перенесших при мне холеру, я этих последствий не наблюдал. Объясняется, по-моему, совершенным недостатком у холерных слюны, без которой каломель всасываться тканями рта не может, а также ничтожною деятельностью всасывающей системы и сильною перистальтикою кишечника.

В конце августа 12 сформированных запасных батальонов двинулись из Тамбова в Киев при трех врачах, т. е. на каждые четыре батальона, или бригаду, по одному, и при 12 хороших фельдшерах, т. е. по одному на каждый батальон. В то время в Тамбове холера уже свирепствовала и между жителями, но не изо дня в день, а делая промежутки в четыре до восьми дней, совершенно свободные от заболевания. Такие промежутки приходились в пасмурные, и особенно в ветреные дни. Уходя из Тамбова, войска оставили в нем до 30 холерных; но нам пришлось изредка и на походе встречаться с холерою, хотя мы проходили через такие места, в которых о ней не было слышно. Так, на одном из переходов Воронежской губернии мне, следовавшему за последним, четвертым эшелоном своей бригады, дали знать, что в передовом эшелоне поручик Аксионов упал в холерном приступе. Поэтому я, забрав снадобья и фельдшера, поспешил туда, но скоро узнал, что два товарища повезли заболевшего вперед, в деревню, назначенную для ночлега. Напрасно я сетовал, что это сделано против походного устава, в который была включена и инструкция, чтобы заболевавших в эшелонах оставлять на месте, на шинелях, до прибытия врача, который всегда следовал позади эшелонов. На привалах, ночлегах и дневках не отвозить заболевших в лазарет в телегах и тряских экипажах, а относить на носилках, дверях или простынях, но всегда на руках, во избежание сотрясения, всегда гибельно действовавшего на заболевшего. Когда я в ночлежной деревне, в 18 верстах от места заболевания, разыскал квартиру пациента, то застал его уже умершим, донага раздетым, лежащим на спине, на широкой скамье, у стены. Не прошло еще и трех часов с того времени, когда я узнал об его заболевании. Поэтому, усомнившись в скорой смерти и возмутившись опекой его друзей, я стал поворачивать труп на все стороны, предлагая и другим вытирать тело ладонями, а живот суконками. Но можно себе представить испуг простых людей, хозяев квартиры, когда при этих манипуляциях произошли корчевые движения в нижних конечностях и клонические спазмы в мышцах спины и лица. Испуг этот еще более усилился, когда быстро повторившимися спазмами в разгибающих мышцах ручных перстов, последние стали производить подобие барабанного боя по скамье. Правда, что температура на животе еще далеко не исчезла, но все-таки я никогда более не видел такого сильного сокращения мышц после смерти. Правда и то, что умерший был атлетического сложения. Он с товарищами оставался кутить в Тамбове – проводил бессонные ночи, несмотря на расстройство желудка в тот день, когда почтою догнал свой батальон, – получил холерный приступ. Цианоз у него до того был незначителен, что только после тщательного расследования и после посмертных корчей я окончательно убедился в том, что он погиб от холеры, а не от другой болезни.