Холера в России. Воспоминания очевидца

На это я вам отвечу, что всякая эпидемии устраняется не одним врачом, а общими усилиями просвещенных, энергичных и умеющих влиять на остальную массу людей. А затем и самый гениальный врач не может ни на йоту успеть в деле прекращения эпидемии без самого деятельного в том содействия просвещенной администрации. В пояснение этого довольно вспомнить, что в городах Казани, Тамбове и даже в более их богатом и культурном городе, Одессе, в которых городские власти, состоя из многих лиц с самыми разнообразными стремлениями и образованием, не могли скоро придти к соглашению и потому не успевали или не хотели выйти из рутинной халатности и привычного бюджета, – в таких городах не только я, но и другие врачи ничего не могли сделать. И там, и в другом месте холера прекратилась только тогда, когда погода стала не по ней. И, напротив, в войсках и в районах их расположения удавалось прекращать ее скоро. Понятно, что мнение врача скорее разделит и его требования охотнее исполнит лицо с высшим цензом образования и ответственное за благосостояние войск, чем ни за что не отвечающий муниципалитет. Если же к тому же вспомним, что в Тамбовских войсках я служил у Муравьева, под Севастополем у Липранди и Горчакова, а состоя в войсках Одесского округа – у Коцебу, то, познакомившись с деятельностью и историею этих светлых личностей, вы найдете ответ на сделанный вопрос и согласитесь, что тот запас сведений, с которым меня в 1847 г. выпустила в свет Петербургская академия, мог иной раз пригодиться при содействии и покровительстве названных генералов.

При этом не могу не высказать того своего убеждения, что эпидемиология до тех пор не выйдет из пеленок, пока не сделается специальностью военного врача, более других встречающегося с эпидемиями. Военная медицина и гигиена войск, как и всякая трудная наука, для своего развития требуют много средств и времени, мирной обстановки и защиты светлых и сильных лиц, так что хотя она по месту своего развития и по названию выходит военная, но не любит, чтобы с нею обращались слишком по-военному. Ее легко уподобить женщине, богатой по своей натуре и развитию, по добрым помыслам и сознанию правды, и бессильной физически и потому нуждающейся в поддержке мощной руки, а потому только под крылом мудрого и доброго мужа она своею искреннею деятельностью вносит покой и радость, своим словом водворяет всякую чистоту и порядок, а у менее мудрого насколько она забывается, настолько делается апатичною и бесполезною в хозяйстве.

В холерный год (В. Короленко)

Предлагаемые читателю два бытовые очерка имеют свою историю. В 1893 году по приглашению «Русской мысли» я вместе с Николаем Федоровичем Анненским согласился вести обозрение провинциальной жизни. Для начала мы выбрали только что миновавшее холерное бедствие, на фоне которого разыгрались памятные беспорядки, охватившие низовое Поволжье. Оба мы были согласны в том, что холерные бунты были вызваны не одним суеверием народа, но и излишней склонностью к принудительной «изоляции и дезинфекции» (тоже своего рода суеверием), а также обычными проявлениями сильной, но слишком самонадеянной власти. Тема для того времени щекотливая, и статья погибла «по независящим обстоятельствам». В первоначальном виде статья была одна. Впоследствии, уже в 1900-х годах, я обработал вторую часть отдельно и в таком виде, с некоторыми дополнениями, она появилась в «Русском богатстве». Этим и объясняется некоторая разница в тоне этих очерков. В 1900-х годах и тема потеряла первоначальную остроту, и не приходилось считаться с невозможными условиями цензуры 90-х годов.

Очерк первый. Холерные порядки и беспорядки

…Обязанности Мымрецова состояли в том, чтобы, во-первых, «тащить», а во-вторых, «не пущать». Тащил он обыкновенно туда, куда решительно не хотели попасть, а не пускал туда, куда этого смертельно желали.

Гл. Успенский. «Будка»

I

Наверное, читатели не забыли еще солнечного затмения 1887 года.

В течение нескольких часов солнце было омрачено; на двадцать минут для многих местностей России водворилась полная тьма.

Газеты очень много занимались этим явлением, преимущественно с астрономической его стороны. Однако среди подробных описаний небывалого происшествия в небесных сферах, хотя и вскользь, хотя и мимолетно, было также отмечено отношение народа как к самому явлению, так и к нам, интеллигентным людям, которые осмеливались его предсказывать и наблюдать.

Случай привел нас в это время в небольшой и глухой раскольничий городишко. Я помню, меня особенно поразила тогда одна мысль, которая теперь вспоминается невольно.