Холли

– Да, они самые. И другие. Наверное, он им нравился. Но, как я уже говорил, я не особо знал его. Он был вполне дружелюбен и иногда подменял «раненого бойца», так сказать, но мы были просто знакомыми. Я понятия не имел о его финансовом положении и, боюсь, понятия не имею, куда он делся.

«Остановись на этом, любимый, – думает Эмили. – Проводи её до двери».

Родди берёт Холли под руку, желая проводить.

– А теперь, боюсь, я должен вернуться к работе.

– Я всё понимаю, – говорит Холли. – Но попытка не пытка. – Холли протягивает визитку из сумочки, стараясь не касаться его пальцев. – Если вспомните что-нибудь, способное помочь, пожалуйста, позвоните мне.

Когда они доходят до двери, Эмили переключается на камеру в коридоре. Родди спрашивает:

– Могу я поинтересоваться, что вы планируете предпринять дальше?

«Не надо, – думает Эмили. – Ох, не надо, Родди. Ты ступаешь на зыбкую почву».

Но женщина – она кажется Эмили безобидной и не стоящей слишком больших волнений – отвечает Родди, что не в праве говорить об этом, и протягивает локоть. Со снисходительной улыбкой, мол, дуракам прощается многое, Родди протягивает локоть в ответ.

– Спасибо за ваше время, мистер Харрис.

– Не за что, мисс… как, ещё раз, вас зовут?

– Гибни.

– Доброго дня, мисс Гибни, и желаю вам успеха.

6

Как только Холли слышит хлопок двери за спиной, она на ходу лезет поглубже в карман за дезинфицирующим средством для рук, лежащим под нитриловыми перчатками; она всё ещё жалеет, что не надела их. Общаться без маски с подростками у «Дейри Уип» было небезопасно, но, по крайней мере, они оставались на улице; разговор с Родди Харрисом вёлся в помещении, куда через вентиляцию мог просочится вирус, погубивший её мать, а потом попасть куда угодно, в том числе в нос и прокуренные лёгкие.

«Ты ведёшь себя глупо и как ипохондрик», – думает Холли, но это опять голос её матери, умершей от долбаного вируса.

Холли нащупывает маленькую бутылочку «Герм-Экс» и достаёт её из кармана. Выдавливает каплю на ладонь и энергично растирает, думая, что резкий запах спирта, который пугал её в детстве перед уколом, стал запахом спокойствия и условной безопасности.

Наверху Эмили наблюдает за происходящим и улыбается. Учитывая постоянную боль в спине и ноге, мало что может позабавить её в эти дни, но смотреть, как эта маленькая робкая сучка лихорадочно натирает руки? Это весело.

3 июля 2021 года

1

Новая «гостья» Харрисов не ест сырую печень, и пытается растянуть остатки воды, но в конце концов обе бутылки пустеют. Она водит пальцем по стенкам стакана, выуживая последние капли «Качавы», но от этого жажда только усиливается. И она голодна.

Бонни пытается вспомнить, что она ела в последний раз. Вроде бы сэндвич с тунцом и яйцом? Купила в «Колокольне» и съела на уличной скамейке. Сейчас она бы всё отдала за тот сэндвич, не говоря уже о бутылке диетической пепси, купленной в «Джет Март». Бонни выпила бы залпом всё до последней капли. Только здесь нет диетической пепси и нет телефона. Только её шлем и рюкзак (кажущийся пустым), висящие на стене с инструментами.

Бог знает, сколько часов печень пролежала при комнатной температуре, но даже она кажется Бонни аппетитной, поэтому она подцепляет заслонку внизу клетки и выталкивает поднос наружу так, чтобы до него нельзя было дотянуться. «Изыди, Сатана», – думает она и сглатывает. Слышен сухой щелчок в горле, и Бонни думает, что в печени, должно быть, осталось ещё много влаги. Она представляет, как печёночный сок стекает по горлу, даря прохладу. А то, что содержащаяся в печени соль усилит жажду, её мало волнует. Она возвращается к матрасу и ложится, но продолжает смотреть на поднос. Через некоторое время Бонни погружается в дремоту, полную видений.

Через какое-то время возвращается Родди Харрис и Бонни просыпается. На нём пижама с пожарными машинами, а также халат и тапочки, поэтому она ошибочно предполагает, что уже вечер. Она также предполагает, что прошли сутки с тех пор, как они накачали её наркотиками и похитили. Самый длинный и ужасный день в её жизни, отчасти потому, что Бонни не понимает какого хрена тут происходит, но главным образом из-за того, что за последние двадцать четыре часа она выпила лишь две маленькие бутылки воды и стакан «Качавы».

– Я хочу немного воды, – говорит она, стараясь не хрипеть. – Пожалуйста.

Родди берёт швабру и проталкивает поднос обратно через заслонку.

– Съешь печень. Потом получишь воду.

– Она сырая и пролежала тут весь день! И всю ночь тоже… кажется. Сегодня третье? Ведь так?

Родди не отвечает, но достаёт из кармана и показывает бутылку «Артезия». Бонни не хочет радовать его тем, как она облизывает губы, но ничего не может с собой поделать. После суток при комнатной температуре печень похожа на тающее шоколадное мороженное.

– Ешь. Всю целиком. Тогда я дам тебе воды.