Холли

Бонни решает, что оказалась отчасти права. Тут дело не в сексе. Это какой-то странный эксперимент. Она слышала, как в колледже сплетничают, мол, профессор Харрис немного помешан на «идеальном пищевом балансе», как он это называет, но пропускала эту чушь мимо ушей: такой-то профессор – чудик, а у этого – обсессивно-компульсивный синдром, третий ковыряет в носу, есть видео в «Тик Ток», зацени, это умора. Теперь Бонни жалеет, что не прислушивалась. Он не просто помешан, он настоящий психопат. Бонни думает, что съесть печёночный тартар – наименьшая из её проблем. Она должна выбраться отсюда. Нужно сбежать. А это значит мыслить разумно и не поддаваться панике. От этого зависит её жизнь.

На этот раз Бонни удерживается от того, чтобы облизать губы. Она опускается на колено и просовывает поднос обратно.

– Принесите свежий кусок, и я его съем. Но с водой. Чтобы запить.

Родди кажется обиженным.

– Я уверяю тебя, что печень не… не… – Он с трудом подбирает слова, двигая челюстью из стороны в сторону. – Подвержена микробам. На самом деле, как и многие другие части телячьей туши, печень лучше всего хранить при комнатной температуре. Ты никогда не слышала о выдержанной говядине?

– Она посерела!

– Вы доставляете много хлопот, мисс Даль. И не в том положении, чтобы заключать сделки.

Бонни хватается за голову, будто ей стало больно. Так и есть – из-за жажды и голода. Не говоря уже о страхе.

– Я просто пытаюсь пойти вам навстречу, вот и всё. Полагаю, у вас есть некая причина для того, что вы делаете…

– Разумеется есть! – восклицает Родди, повышая голос.

– …А я согласна сделать то, что вам нужно, но не с этим куском. Не с этим!

Он поворачивается и с топотом поднимается по лестнице, остановившись только раз, чтобы бросить на Бонни взгляд через плечо.

Она сглатывает и слышит сухой щелчок в горле. «Я стрекочу, как сверчок, – думает Бонни. – Умирающий от жажды».

2

Эмили на кухне. Её лицо искажено болью, и она выглядит на свой возраст. Даже хуже, чем на свой возраст. Родди в шоке. И это после всего, что они сделали, чтобы задержать старение! Какая несправедливость, что их специальное питание, столь насыщенное полезными веществами, продлевающими жизнь, так быстро заканчивается. Прошло три года между Кастро и Дресслером, и три года (плюс-минус) между Дресслером и Стейнманом. Сейчас у них есть Бонни Даль, а ведь не только прошло меньше трёх лет, но и симптомы старения (Родди называет их симптомами) проявляются уже несколько месяцев.

– Она ест?

– Нет. Говорит, что съест, если я дам ей свежий кусок. У нас он, конечно, есть – после Калсум казалось разумным иметь под рукой запас…

– Краслоу, Краслоу! – раздражённо поправляет его Эм, что совершенно на неё не похоже… по крайней мере, когда они наедине, и она не в агонии. – Отдай ей! Я не могу вынести эту боль!

– Потерпи ещё немного, – успокаивает её Родди. – Скоро она не вытерпит. Жажда делает скотину покорной. – Его осеняет. – Она ещё может съесть тот кусок. Она вытолкнула поднос наружу, но оставила в пределах досягаемости.

Всё это время Эмили стояла, но теперь садится, вздрагивая и задыхаясь. На её шее вздуваются вены.

– Хорошо. Пусть будет так. – Она колеблется. – Родди, наша диета действительно что-то даёт? Всё это не было плодом нашего воображения? Как какое-нибудь психосоматическое лекарство, которое работает в наших головах, но не в наших телах?

– Когда твои мигрени прекращаются, это психосоматика?

– Нет… по крайней мере, я так не думаю…

– А твой ишиас! Твой артрит… и мой! Ты думаешь, мне это нравится? – Родди поднимает руки. Костяшки раздуты, и он может разогнуть пальцы только с усилием. – Ты думаешь, мне нравится вспоминать слова, которые я прекрасно знаю? Или заходить к себе в кабинет и понимать, что забыл, зачем пришёл? Ты своими глазами видела результаты!

– Раньше эффект длился дольше, – шепчет Эмили. – Это всё, что я хочу сказать. Если она съест печень сегодня… тот кусок, что внизу, или который в холодильнике… тогда завтра?

Родди знает, что лучше бы выждать до забоя сорок восемь часов, а оптимально – девяносто шесть, но Даль молода и «пробуждение» её собственной печени должно произойти быстро, доставив жизненно-важные питательные элементы в каждую часть её тела с каждым ударом молодого здорового сердца. Харрисы знают это благодаря Стейнману.

Кроме того, Родди больно видеть, как страдает его жена.

– Завтра вечером, – говорит он, – Если она поест.

– Если, – отзывается Эмили. Она вспоминает упрямую сучку. Упрямую веганскую сучку.

После стольких лет вместе Родди буквально может читать её мысли.

– Она не такая, как чёрная девка. И в целом готова есть, если я дам ей воды…

– В целом, – повторяет Эм и вздыхает.

Родди как будто не слышит её. Он смотрит куда-то вдаль, и это беспокоит её всё больше и больше. Его как будто выключили из розетки. Наконец Родди произносит: