Холли

– Я не уверена. – Холли хотела бы сказать что-нибудь более обнадёживающее, но не может.

Наступает пауза. Затем Пенни говори:

– Жду от тебя вестей завтра к девяти вечера, или я тебя уволю.

– Справедливо. Просто сейчас у меня…

«Не у шубы рукав» – хочет закончить она, но Пенни прерывает связь, не дослушав.

3

Следующим шаг Холли – звонок Джерому. Не успев даже сказать «привет», он спрашивает, разговаривала ли она с Барбарой.

– Нет, а должна?

– Ну, у неё есть потрясающие новости, но пусть она расскажет тебе сама. Внимание, спойлер: она тоже пишет, и так случилось, что борется за литературную премию и большие бабки в придачу. Двадцать пять кусков.

– Ты что, шутишь?

– Вовсе нет. И не говори маме с папой. Возможно, она им ещё не говорила. Но я позвонил не поэтому. Я наконец-то понял, что не давало мне покоя в том фургоне, ну, с записи камеры наблюдения магазина.

– И что же?

– Слишком высокий клиренс. Не такой, конечно, как у монстер-траков, но заметный – на два-три дюйма выше, чем обычно. Я проверил в интернете: подобные фургоны делаются на заказ и оборудованы местом для людей с ограниченными возможностями. Ходовую часть поднимают, чтобы установить пандус для кресла-коляски.

4

Закурив сигарету, Холли звонит Питу, стоя у автомата со льдом. По поводу фургона он пришёл к тому же выводу, что и Джером, только называет такие автомобили «инвалидками». Холли морщится, благодарит и интересуется, как у него дела. Пит отвечает, что он как тот парень из песни «Чикаго»: с каждым днём чувствует себя лучше. Холли кажется, что он пытается убедить в этом самого себя.

Она тушит сигарету и садится на ступеньки, подумать. Теперь ей есть что сказать Пенни завтра вечером: кажется всё более вероятным, что Бонни похитил человек, притворяющийся инвалидом. Может, он похитил и остальных. Или он не притворяется? Холли вспоминает слова Имани: «Бедная старушка, судя по её виду, испытывала боль. Утверждала обратное, но я узнаю ишиас с первого взгляда».

Теперь Холли жалеет, что ей не удалось увидеть Эмили Харрис. Следует наведаться в колледж и разузнать, в курсе ли кто-нибудь состояния её здоровья, и обязательно хорошенько присмотреться к жене Эрни Коггинса во время завтрашнего визита.

Вернувшись в свой номер, Холли ложится на кровать и звонит Барбаре. Звонок сразу же перебрасывается на голосовую почту. Холли просит Барбару перезвонить до половины одиннадцатого – тогда она отключит телефон, прочтёт вечернюю молитву и ляжет спать. Затем Холли перезванивает Джерому.

– Не могу дозвониться до Барбары, а я умираю от любопытства. Расскажи, в чём дело.

– Холли, всё-таки она должна рассказать сама…

– Ну, пожалуйста. Прошу тебя. Умоляю.

– Хорошо, но ты пообещаешь изобразить удивление, когда расскажет Барбара.

– Обещаю.

И Джером рассказывает Холли, как Барбара долгое время тайно писала стихи и познакомилась с Оливией Кингсбери…

– Оливия Кингсбери? – восклицает Холли, усевшись на кровати. – Святые фасольки![90]

– Я так понимаю, ты её знаешь.

– Не лично. Господи, Джером, это одна из величайших поэтесс Америки! Я поражена, что у Барбары хватило смелости подойти к ней, но это ей только на пользу!

– У Барб никогда не было недостатка в смелости.

– Подростком я тоже пыталась писать стихи, и читала у Кингсбери всё, что попадалось под руку! Я не знала, что она всё ещё жива.

– Барбара говорит, ей почти сто. Короче, Кингсбери прочитала стихи Барбары и согласилась стать её наставником. Не знаю, как долго это продолжалось, но в результате Барбара борется за премию Пенворт или как-то так…

– Премия Пенли, – поправляет Холли. Она потрясена и рада за свою подругу, которая добилась такого успеха и сумела сохранить всё в строжайшем секрете.

– Да, вроде так. Но не утруждай себя расспросами о том, чем занимался я, Холлиберри, о моих ста тысячах долларов и обо всём остальном. Не говоря уже о предстоящем восхитительном уикенде в Монтоке. Ты ведь не захочешь слушать о вечеринке, где может появиться Спилберг, и о всякой подобной чепухе.

Холли, конечно, хочет, и они разговаривают почти полчаса. Джером описывает ей обед в «Бларни Стоун», рассказывает о вручении чека, об обсуждении выхода книги и планов по продвижению, а также о возможном интервью «Американ Хисторикал Ревью», которое одинаково волнует его и пугает.

Когда тема «яркого приключения Джерома в Нью-Йорке», как он это назвал, исчерпана, он просит Холли рассказать ему о текущем деле. Что она и делает, признавшись в конце, что ниточка команды по боулингу, похоже, ведёт в тупик. Джером не согласен.

– Это стоящая зацепка, Хол. Дресслер там работал. Он был под прицелом. Думаю, они все были. Я уверен в этом.

– Может быть, – отвечает Холли, – но я сомневаюсь, что за этим стоит пожилой боулер. Тот, с кем я встречаюсь завтра, перенёс инсульт. Я просто надеялась, что кто-то из них покрывает молодого родственника или друга. Покрывает или помогает ему.