Холм демонов

– Значит, мы не перенеслись ни в прошлое, ни в будущее, а попали в… ну, скажем так, в некий параллельный мир, который возник несколько сот лет назад. Каким образом – этого мы объяснить не сможем, а потому воспримем как данность. Некоторое время оба этих мира – «наш» и «ихний» – как я понимаю, были тесно связаны или даже плавно перетекали один в другой, но затем нити, их соединяющие, становились все тоньше и рвались одна за другой, оттого здесь о событиях из «нашего» мира знают тем меньше, чем ближе они по времени к нынешнему веку. Может быть, Горохово городище – это последнее из таких «окон». Впрочем, тут уж мы опять ударяемся в научную фантастику или, по терминологии Александра Иваныча, в бабкины сказки.

Несколько минут все молчали, «переваривая» последнее открытие. Потом вновь заговорила баронесса Хелен фон Ачкасофф:

– Вы, Василий Николаич, просили узнать что-нибудь о происхождении Рыжего. Так вот: результат – нулевой.

– В каком смысле? – Василий привычно извлек свой рабочий блокнот.

– Рыжий появился подле царя Дормидонта примерно на пятом году его царствования. Если родословные царь-городских бояр восходят чуть ли не к самому Рюрику, то Рыжий – человек вообще без какого бы то ни было происхождения. И вот за эту-то неродовитость его здешние бояре и воеводы, кажется, больше всего и ненавидят – даже больше, чем за те новшества, которые он пытается ввести, пользуясь благорасположением царя Дормидонта.

– И что он, все эти два десятка лет им пользовался? – недоверчиво спросила Надя. – В смысле, государевым благорасположением.

– Да нет, несколько раз царь под давлением бояр отправлял Рыжего в опалу, однажды даже назначил заведовать городской канализацией, которую тот незадолго до того и построил же, но всякий раз через некоторое время снова приближал его к себе.

– Почему – вы не выяснили? – заинтересовался Дубов.

– Трудно сказать. Может быть, в силу его деловых качеств и удивительной работоспособности – того, чего так не хватает боярам, которые способны только собольи шапки с гордостью носить да обливать друг друга медовухой. А еще – особые отношения Рыжего с царевной Татьяной Дормидонтовной. Но это уже из области сплетен. И хоть летописец Саввич поведал мне несколько пикантных историй про Танюшку и Рыжего, я им особого веса не придаю.

– В общем, Рыжий – человек без прошлого, – отметил Василий и что-то черкнул себе в блокнот.

– Но зато я узнала кое-что о князе Григории, – скромно сообщила баронесса. – Этот господин не только весьма древнего происхождения, но и сам весьма древний. Сколько времени он правит в Белой Пуще, не смог с точностью сказать даже летописец Саввич. Но не менее двухсот – я нашла в архиве некий договор о поставке ко двору князя Григория осиновых гробов Кислоярского производства, заключенный им и прадедушкой Дормидонта. К тому же князь Григорий подписался своим полным родовым именем – Князь Григорий I Адольфович Лукашеску, граф Цепеш, владетель Белопущенский и прочая и прочая и прочая. Из этого можно предположить, что князь Григорий состоит в родстве с теми самыми Цепешами, к каковым принадлежит и небезызвестный граф Дракула.

– И похоже, что собирается добавить себе еще и титул царя Кислоярского, – хмыкнул майор Селезень.

– Причем заметьте, майор – не кавалерийским наскоком, а обходным маневром, – добавила Надя. – Для начала заделавшись царским зятем.

– Вполне естественный путь, – заметила баронесса. – Борис Годунов для начала стал царским шурином, этот – царским зятем… Никакой оригинальности!

x x x

Внезапно за окном послышались какие-то возгласы. И так как они не прекращались, а становились все громче, Василий решил выглянуть на улицу и выяснить, в чем там дело.

– Только будьте осторожны, – напутствовала его Чаликова. – Не хватало нам тут еще во что-нибудь вляпаться.

Майор решительно поднялся со стула:

– Мы и так уже вляпались в порядочное дерьмо, но мне здесь нравится. Двину-ка и я с вами.

Внизу, прямо под крыльцом терема, толпился народ. Одни охранники отгоняли праздных зевак, а другие суетились вокруг какого-то богато одетого человека, лежащего на бревенчатом настиле улицы. С высоты крыльца за всей этой процедурой скорбно наблюдал Рыжий.

– Очень хорошо, что вы здесь, – сказал он, увидав Дубова и Селезня. – Боюсь, Василий Николаич, понадобится ваша помощь.

– А что случилось? – Василий пытался приглядеться к тому, что происходит под крыльцом, но тщетно, так как сумерки уже почти сгустились в ночь.

– Убийство, – кратко сообщил Рыжий.

– Кто жертва и есть ли свидетели? – деловито засучил Дубов рукава кафтана.

– Жертва – член Боярской Думы князь Владимир. А насчет свидетелей и прочих обстоятельств можете узнать у начальника сыскного приказа. Пал Палыч! – позвал Рыжий. – Поднимитесь, пожалуйста, к нам сюда.

От группы, окружавшей бездыханный труп князя Владимира, отделился невысокий человек в синем кафтане, отдаленно напоминавшем мундир, и взбежал на крылечко.