Холод. 98 лет спустя

— Амели, как ты можешь? Помоги мне. Это был не я. Мы же семья. — говорит дядя, проходя мимо меня. Если быть точной, то Фрэнк тащит его именно в то место, где в своё время стоял Тони.

— Ты виновен в смерти Тони, а он был для меня куда большей семьей, чем ты.

Бенджамин подходит ко мне и протягивает руку. Вкладываю в неё пистолет. Стараюсь не смотреть на то, что сейчас произойдет. Всё, что произошло сегодня, это всё будет висеть на моей совести.

— Максвелл, — устало говорит Бенджамин. — Я не убиваю тебя, прекрати так трястись. Я даю тебе возможность сделать правильный выбор.

— Какой? — доносится до меня голос дяди.

— Фрэнк?

Фрэнк возникает возле Бенджамина и подает ему рацию.

— Сейчас ты скажешь своим людям, что отдаешь город в правление Амели, а сам уходишь на покой. Ты сдаешься. Отступаешь. Поднимаешь белый флаг. Мне не важно, как ты это назовешь, но сейчас ты откажешься от города.

— Но это немыслимо… — начинает перечить дядя, но Бенджамин перебивает его:

— Или смерть. Выбор. Я даю тебе то, что ты не дал моему сыну. Поверь, через минуту я могу быть менее щедрым.

Дядя хватает рацию и прочистив горло говорит:

— Всем сложить оружие. Я Максвелл… отступаю. — бросает на меня ненавистный взгляд. — Город Скала теперь под полным подчинением Амели Уинслоу.

Фрэнк забирает рацию, Бенджамин направляет пистолет на дядю и стреляет ему в ногу.

Крик Максвелла разносится на мили вокруг. Он падает рядом с обрывом, зажимает рану. Его лицо исказила боль.

Закрываю глаза. Я не испытываю удовлетворения от его страданий. Думала, мне станет легче от мести, но сейчас я ощущаю себя такой же, как дядя и Боа. Сломанной. Морально покалеченной.

— А теперь прыгай. — говорит Бенджамин.

— Что? — переспрашивает дядя.

Ещё сильнее зажмуриваю глаза.

— Прыгай с дамбы. — повторяет Бенджамин.

— Но ты сказал…

— Я сказал, что через минуту могу быть менее щедрым.

Утыкаюсь лицом в плечо Лукаса. Мой дядя кричит, он молит меня остановить это. Но я не буду. Это правосудие Бенджамина. Я обещала ему. Но мне так плохо, голова начинает ехать кругом. Теперь дядя кричит, унижая всех нас. Но как только он произносит имя Тони, то в это же мгновение до моего слуха доносится ещё один выстрел. Снова крик дяди.

— Лучше прыгай. — говорит Бенджамин.

А потом удаляющийся крик дяди.

Отстраняюсь от Лукаса и смотрю на самый край дамбы. Никого нет. Он спрыгнул. Сделал выбор и спрыгнул.

Бенджамин, Королева и Фрэнк возвращаются в лифт и уезжают.

— Я это сделала. — сквозь ком говорю я.

— Мы это сделали. — поправляет меня Лукас.

Сажусь на камень и смотрю в ночь. Слез нет. Только на душе погано.

— Лукас?

— Я здесь.

— Я — чудовище.

Лукас садится передо мной и закрывает вид на темную ночь. Берет за руки и, не спуская с меня глаз, говорит:

— Это последний раз, когда ты такое говоришь.

— Но я…

— Ты не чудовище. Не монстр. Ты — Амели, девушка, которая смогла сделать то, что не удавалось никому целых сто лет.

— Я ещё ничего не…

Затыкает мне рот поцелуем. Отстраняется, берет моё лицо в ладони и смотрит так, как на чудовище никто никогда не посмотрит.

— Ты сделала всё, что было в твоих силах. И даже больше. На остальное нужно время.

В горле начинает першить, а глаза наполняются влагой.

— Спасибо.

— Тебе спасибо.

— Мне-то за что? — спрашиваю я.

— За то, что ты появилась в моей жизни. За то, что перевернула её. За то, что…

Теперь я не даю ему договорить, с улыбкой на лице обнимаю так крепко, как только могу, он отвечает мне тем же.

Эпилог 1

Это было сложное время. В маленьких городах царил хаос, их правителей не было в живых. Они пошли заключать мирный договор, но так и не вернулись. Скала была захвачена альянсом Флэнтона, Аномальных и Моров. Об этом судачили в каждом городе уже через пару-тройку дней.

Внутри Скалы проходила перестройка. Практически все жители были против Амели в качестве главы города. Она не была этому удивлена. И через четыре дня после того, как освободила пленных и уничтожила клетку, она добровольно отдала правление в руки Дюка. Ведь кто, как ни он, знает всю подноготную Скалы. В ответ на это Дюк согласился на мирное сосуществование среди видов, а также отдал Амели рисунки Тони Аллена, те самые, что вырвал из блокнота в день её отъезда из Скалы. Амели, не раздумывая, отдала изображения Бенджамину. Он долго рассматривал очертания своего сына. Не только в этот день, но и очень долгое время после.

Амели и Лукас вернулись во Флэнтон.

Ещё через неделю, три самых больших города открыли свои двери для… всех. Флэнтон, Скала и Триумф послужили примером того, что слова Королевы о мире не были пылью. Аномальные стали обживаться в городах, устраивались на работу. Учились жить в социуме.

Ещё через четыре недели состоялась вторая большая встреча, и на этот раз мир был достигнут. На бумаге, но всё же.

Бенджамин Аллен так и не сказал Лорел, что Тони больше нет в живых. Он будет нести эту тяжесть в сердце один. Как всегда один.