Холод южных морей

Путешественники вышли к реке, текущей параллельно горному хребту на север, которую Андрей Петрович и определил как конечный пункт их продвижения на запад. Горы его уже не интересовали. Поэтому на ее берегу и организовали стоянку.

Матвей наконец-то смог основательно просушить шкуры добытых зверей и птиц. А их, к удовлетворению Андрея Петровича, набралось немало. Это и кенгуру, и дикие собаки (помесь собаки и лисицы), и черные лебеди, и новоголландские фазаны, и несколько видов попугаев и зимородков, и птица дымчатого цвета, называемая аббат, и перепелки, и вороны… Отдельно сушились, как длинные ленты, шкуры многочисленных змей, гордости Макара.

Особо Матвей заботился о единственной шкуре эму, подстреленного, к великой досаде лейтенанта удачным выстрелом гардемарина с довольно большого расстояния, когда тот стрелял вторым номером после его промаха. Ведь теперь не его имя будет красоваться под столь эффектным экспонатом в экспозиции «Тропическая фауна». А гардемарин прямо-таки светился гордостью, показывая драгоценный охотничий трофей Андрею Петровичу.

– Было бы в моей власти, я непременно, не откладывая в долгий ящик, произвел бы вас, Роман, в чин мичмана! – только и смог произнести ученый, восхищенный прекрасным экземпляром столь редкой крупной бегающей птицы, подобной африканскому страусу.

– Я бы не возражал, Андрей Петрович! – воскликнул польщенный столь высокой оценкой ученого юный гардемарин.

– Всему свое время, юноша, – философски заметил лейтенант Демидов, переживавший удачу своего младшего товарища.

– А почему бы и нет! – искренне возмутился замечанию лейтенанта Роман. – Ведь Юрий Федорович Лисянский, капитан шлюпа «Нева» в кругосветной экспедиции Крузенштерна, в моем возрасте был уже мичманом.

– Каждому свое! Разве я не прав, Андрей Петрович?

– Каждый прав по-своему, – примирительно ответил тот. – Давайте-ка лучше заниматься своими делами. У нас, к сожалению, до сих пор нет ни одного экземпляра реликтового утконоса, о происхождении которого до сих пор спорят зоологи всего мира.

* * *

После завтрака охотники пошли искать свою удачу вдоль берега реки, Федор с сачком и Степан бродили по округе, собирая листья и жучков-паучков, Макар со своей неизменной рогулиной отыскивал притаившихся в укромных местах ползучих гадов, а Матвей колдовал со шкурами, перенося их в затененные места, чтобы, не дай бог, не пересохли на солнце и не стали ломкими.

Андрей Петрович сидел на пне специально срубленного для этой цели дерева заботливым Матвеем, и здесь, в походе, не забывающим о своих обязанностях вестового. Он перебирал и сортировал экземпляры, собранные Федором и Степаном, корректируя их длинный список.

Неожиданно раздался треск ломаемых сучьев, и на поляну, преодолев заросли прибрежного кустарника, выбежали Демидов и Адамс. Еще издали лейтенант торжествующе закричал:

– Утконос, Андрей Петрович! Утконос!!

На этот крик с такой же прытью бежали к стоянке и Федор со Степаном.

Подбежавший Демидов с горящими от удачи глазами протянул тушку добытого зверя длиной около локтя. Андрей Петрович с благоговением взял в руки долгожданный трофей, с интересом рассматривая его.

Густой мягкий мех, бурый сверху и сероватый снизу, морда вытянута в клюв, покрытый мягкой кожей, хвост уплощенный, как у бобра, но покрытый шерстью, на всех лапах плавательные перепонки, а на передних, кроме того, сильные когти.

– Чтобы рыть норы, – пояснил ученый. – Они у утконосов длиной до пяти саженей.

Матвей ощупывал мех животного.

– А шкурку-то подпортили, ваше благородие, – отметил он, обращаясь к лейтенанту, – вон сколько дырочек осталось.

– Ты что, ошалел?! – взорвался тот. – Тебе что, мастеровой, подавай целехонького на блюдечке с голубой каемочкой?!

– Дмитрий Николаевич произвел прекрасный выстрел, Андрей Петрович, – засвидетельствовал гардемарин, – зацепив зверя только краем пучка дроби. И это при том, что тот неожиданно бухнулся с берега в реку при нашем приближении, пытаясь, видимо, под водой скрыться в своей норе. Иначе от этого замечательного зверя остались бы только ножки да рожки.

– Не возмущайтесь так, Дмитрий Николаевич, – примирительно сказал ученый, – просто мой ассистент очень переживает за порученное ему дело.

– А мы с гардемарином, стало быть, просто так, от нечего делать бродим по лесам, постреливая живность?!

– Конечно, нет. Разрешите мне от имени руководства экспедиции поздравить вас обоих с успешно выполненной работой в составе группы. А вам, Дмитрий Николаевич, особое спасибо от меня лично за прекрасный экземпляр добытого вами утконоса.

– Покорнейше прошу вас, ваше благородие, простить меня за сорвавшееся с моего поганого языка слово, – умоляюще смотрел Матвей на лейтенанта. – Лучше бы мне провалиться сквозь землю на этом самом месте…

– Запомни на будущее, Матвей, – назидательным тоном произнес тот, – каждый сверчок должен знать свой шесток! И никак иначе. Другого не дано.