Холод южных морей

Андрей Петрович вздохнул с облегчением – инцидент, слава Богу, был исчерпан. «А ведь прав был Фаддей, что нельзя давать поблажку нижним чинам, даже если они и выделяются своими талантами из общей массы».

– А мы, Андрей Петрович, пойдем, пожалуй, с Романом да поищем кенгуру к обеду.

– Добро, Дмитрий Николаевич, только возьмите с собой Федора и Степана. Рядом кенгуру что-то не видать, а тащить его издалека как раз и будет сподручнее матросам.

Этим Андрей Петрович как бы подчеркнул неизмеримую дистанцию между нижними чинами и их благородиями.

* * *

Угрюмый, подавленный произошедшим Матвей молча снимал шкуру с утконоса. «И надо же было такому случиться, – переживал он. – Был уважаемым человеком на шлюпе, ведь сам капитан не раз хвалил, да мало того, отвалил такую уйму деньжищ, которая и не снилась. И понесло дурака. Возгордился… Дошел до того, что стал упрекать при всем честном народе господина лейтенанта, которому и в подметки-то не гожусь. А теперь… Даже Андрей Петрович, мой учитель и покровитель, на которого я, как на Бога, молюсь, после этого происшествия как бы между прочим обронил: “Я думал, ты поумнее, Матвей”», – и слезы раскаяния застлали глаза, мешая работе.

«Переживает вестовой, – отметил Андрей Петрович, сидевший на пне, занимаясь своими делами и изредка поглядывая на Матвея. – Ничего, это полезно. Это урок на всю его оставшуюся жизнь».

– Андрей Петрович! Андрей Петрович!! – неожиданно позвал озадаченный Матвей, сразу позабывший про все свои невзгоды. – Гляньте-ка на это чудо!

Сняв шкуру, он, как всегда, начал вскрывать тушку и вдруг обнаружил в ее брюшной полости два яйца. Это-то и поразило его.

– Сейчас сентябрь, то есть время размножения утконосов, – разъяснил ученый. – Это самка. Вскоре она отложила бы эти яйца в норе, из которых бы и вылупились детеныши. Ведь утконосы являются яйцекладущими животными, как, например, и ехидны, которых у нас пока нет, так как они ведут ночной образ жизни.

– Ну и ну, – удивился Матвей, преданно глядя на Андрея Петровича.

Через некоторое время вернулись охотники, притащив добытого кенгуру. Матросы споро налаживали костер с таганком, в то время как Матвей свежевал тушу.

А тут явился и Макар, неся на рогульке полдюжины убитых змей. Оставив в сторонке свои трофеи, он положил перед Андреем Петровичем довольно увесистую холщовую сумку.

– Я тут здорового ежика прихватил с собой на всякий случай, – небрежно сказал он, опуская руку в сумку.

– Стой! – неожиданно крикнул Андрей Петрович.

Макар удивленно вздрогнул, но руку из сумки все-таки выдернул.

– Это, Макар, не ежик, а ядовитая ехидна! – пояснил ученый, вытирая пот со лба. – Вываливай свою находку на землю.

Это действительно было животное, очень похожее на ежа. Подошли остальные члены группы, привлеченные громким восклицанием Андрея Петровича.

– Отличия от ежа, – стал объяснять ученый, – более длинные острые иглы и, как правильно отметил Макар, гораздо большие размеры. Но главное не в этом, – Андрей Петрович прижал ехидну коротким сапогом, которые носили все члены группы как средство против ядовитых змей, к земле. – Видите, на задних лапах шпоры, как у петуха? Так вот ими-то она и жалится подобно гадюке. Ты, Макар, как ее засунул в сумку?

– Да очень просто. Увидал в кустах местечко, где любят прятаться ползучие гады, пошарил его рогатинкой, а там на тебе – ежик! Колючий, зараза! Подставил к его морде раскрытую сумку и запихнул сапогом.

– Слава Богу, что не схватил его руками.

– Да мы завсегда так ловили ежиков в деревне.

– Ну что же, друзья, – подвел итог Андрей Петрович. – У нас с вами благодаря сегодняшним трофеям почти полный комплект новоголландских животных. Поэтому задержимся на стоянке несколько дней, пока Матвей окончательно подготовит все шкуры, и будем возвращаться на шлюп.

* * *

Уже подходили к прибрежной бесплодной зоне, когда после последней удачной охоты на кенгуру задорный гардемарин с озорным блеском в глазах предложил:

– Андрей Петрович, а не прихватить ли нам с собой на шлюп молодого кенгуренка?

– Это еще зачем?! – опешил ученый.

– Он забавный, вот пусть матросы и потешаются с ним.

Андрей Петрович озадаченно посмотрел на лейтенанта.

– А почему бы и нет. Роман, конечно, известный выдумщик, но эта идея лично мне тоже по душе, – поддержал тот гардемарина, загораясь охотничьим азартом.

* * *

К всеобщему удовольствию команды довольно большой кенгуренок быстро прижился на шлюпе, был как ручной и, к великой радости боцмана, чистоплотным. Ел все, что ему давали, не требовал особого присмотра и часто играл с матросами на верхней палубе. Унтер-офицер, служивший некоторое время на английском флоте, пытался боксировать с ним, и тот к восторгу публики, стоя на задних лапах и опираясь на мощный и длинный хвост, лихо отбивался передними.

– Я бы и сам с удовольствием побоксировал с ним, – мечтательно заметил лейтенант Торсон, наблюдая за «поединком» кенгуренка с унтер-офицером. – Ведь мы с Кюхельбекером иногда баловались этим делом.

– С каким это еще Кюхельбекером? – недоуменно спросил Беллинсгаузен.