Холод южных морей

– Поэтому, думаю, нам сейчас нужно идти на юг по следующему направлению: архипелаг Новая Зеландия – Аукландские острова – остров Маквария, которые, по моему мнению, являются элементами одной мощной подводной горной системы. Вследствие этого существует некоторая вероятность ее продолжения далее к югу. В то же время появление над поверхностью океана какой-либо его вершины южнее острова Маквария маловероятно. Дело в том, что эта горная система имеет тенденцию к понижению как раз в южном направлении от высокогорной Новой Зеландии до острова Маквария, высота которого не превышает 500 футов (около 17 метров). Хотя, чем черт ни шутит! Может быть, и откроется какой-нибудь завалящий островок…

– Приятно все-таки беседовать с ученым. Все разложено по порядку, по полочкам. Здесь я с тобой полностью согласен, а дальше?

– Дальше уж совсем просто. Спуститься к югу до сплошных ледяных полей и, продвигаясь на восток, пытаться при первой же возможности пробиваться как можно дальше на юг к матерой земле. Ведь как раз это мы и делали в самом начале этого года. Только стараться при этом, экономя время и избегая излишних опасностей, обходить районы, уже обследованные капитаном Куком. Вот и вся премудрость, Фаддей.

– Ни убавить, ни прибавить, Андрюша! Так и будем действовать.

* * *

Однако никакого острова или островков по намеченному маршруту продвижения к югу так и не обнаружили, хотя шлюпы шли строем поиска в пяти милях от бортов друг друга. Через неделю температура упала до полградуса тепла, что было верным признаком близких льдов.

В полдень 27 ноября пересекли шестидесятую широту, на которой в Северном полушарии находится Санкт-Петербург, и в обед, вспоминая близкую и дорогую сердцу каждого русского человека столицу, в кают-компании поднимали бокалы за здоровье соотечественников, впервые наблюдая выпадавший снег.

На другие сутки увидели первые плоские айсберги высотой до пятидесяти или шестидесяти футов, на одном из которых с южной стороны стояло подобие памятника.

– А ведь мы, Андрей Петрович, встретили льды на три градуса южнее прошлогодних, которые видели между островом Южная Георгия и Сандвичевой Землей. К чему бы это? – с тайной надеждой спросил Фаддей Фаддеевич.

– Это ни о чем не говорит, – как можно спокойнее ответил тот, уловив, конечно, скрытый смысл слов друга, – так как, вполне возможно, берег материка, конфигурацию которого мы не знаем, отошел в этом секторе Тихого океана далеко к югу, ближе к полюсу.

Фаддей Фаддеевич только тяжко вздохнул.

А уже к вечеру подошли к сплошному льду, преграждавшему путь на юг по всему направлению. Края ледяного поля были покрыты торосами[51], а далее к югу было видно множество айсбергов, вросших в лед, один из которых был не менее пяти миль длиной. Капитан-лейтенант Завадовский, рассматривая его в подзорную трубу сквозь дымку, заключил, что видит берег.

– Вашими устами, Иван Иванович, да мед бы пить, – иронически прокомментировал его сообщение капитан.

– При напряжении, в котором мы сейчас находимся, очень даже легко принять желаемое за действительное, – успокоил Андрей Петрович приунывшего было старшего офицера.

И Беллинсгаузен повернул шлюпы на восток, прокладывая курс между айсбергами на севере и краем ледяного поля на юге.

* * *

Спустя двое суток край поля сплошного льда повернул на северо-восток.

– Все повторяется, как и год назад, – отметил Фаддей Фаддеевич. – Делать нечего, придется опять искать проход между ледяными полями.

Видимость была ограниченной, и приходилось каждый раз заходить в разрывы ледяного берега в надежде найти какой-либо подходящий проход. И каждый раз приходилось возвращаться назад из небольших заливчиков.

Уже позже в уютной адмиральской каюте Фаддей Фаддеевич признался, что молил Бога, чтобы ветер, способствующий необыкновенно частым переменам курса, не переменился, ибо в противном случае при бурном ветре и ненастной погоде не смогли бы выбраться из какого-нибудь очередного ледяного залива и навсегда остаться между льдами.

– И зачем же так рисковать, Фаддей? – тихо спросил Андрей Петрович, чувствуя предательский холодок в груди.

– А как же иначе, Андрюша? Ведь другого способа выполнить волю государя нашего я просто не вижу.

И друзья молча чокнулись фужерами. Оба понимали – такова их доля, таков их долг перед Отечеством.

* * *

Наконец ледяное поле кончилось, и Беллинсгаузен с облегчением повернул шлюпы снова на восток, предупредив об этом Лазарева выстрелом из пушки с ядром, чтобы усилить его звук, ибо «Мирный» не был виден из-за плохой видимости. Тот ответил так же пушечным выстрелом, что сигнал принял.