Холод южных морей

Когда же и к востоку, и к югу льдов стало не видно, штурман доложил, что давление воздуха стремительно падает. Фаддей Фаддеевич тут же приказал прибавить парусов не по силе ветра, чтобы успеть выйти до шторма на свободное ото льдов место. По этой причине шлюп претерпевал жесткие удары волн в носовую часть, и нередко половина его борта находилась в воде. Матросы выбивались из сил, откачивая воду из носового отсека, где в связи с этим увеличилась течь. И все-таки успели. Как только вышли на чистую воду, разыгралась буря.

Шлюпы под зарифленными штормовыми парусами были приведены в бейдевинд, чтобы под углом встречать носом огромные накатывающиеся на них волны.

Порывы ветра были ужасны, волны подымались в горы, подветренные стороны которых были особенно круты. Море покрылось пеной, воздух наполнился водяными брызгами, срываемыми ветром с верхушек валов, которые, смешиваясь с несущимся снегом, слепили глаза, и ничего нельзя было видеть далее двадцати пяти сажень. И это перед самым наступлением ночи!

Шлюп дрейфовало наудачу, и все беспрестанно ожидали кораблекрушения. Капитан, не сходивший с мостика, принял все возможные меры предосторожности, держа марсели не по ветру, неся все штормовые стаксели и рифленый фок в готовности немедленно спуститься под ветер, когда встретится айсберг. Но, как потом вспоминал Фаддей Фаддеевич, если бы и увидели его, то почти вместе с нашей гибелью.

Буря свирепствовала до вечера следующего дня. Горизонтально несущиеся по воздуху водяные брызги и снег, попадая на паруса и рангоут, при трех градусах мороза превращались в лед, и при сильных колебаниях корпуса шлюпа от ударов волн на палубу сыпались куски льда.

А колебание шлюпа было так велико, что коки на камбузе не смогли сварить похлебку и с большим трудом лишь вскипятили воду для чая и пунша, чтобы теплым питьем хоть несколько подкрепить команду. Но никто не был голоден, так как ели тушенку в банках, заготовленную в Англии, масло, сухари и квашеную капусту.

– Невидимый лоцман благотворным образом водил наш шлюп, и, к счастью, буря настала тогда, когда мы уже вышли из льдов, – говорил в кают-компании Фаддей Фаддеевич на банкете, посвященном избавлению от гибели в бурю после ее окончания. – В противном случае ни человеческое благоразумие, ни искусство, ни опытность не спасли бы нас от погибели.

А уже в адмиральской каюте с глазу на глаз с Андреем Петровичем доверительно сказал, что если бы не спустили пушки вниз, то шлюп бы непременно погиб, перевернувшись вверх килем, от ударов огромных волн.

– Так давай, Андрюша, выпьем по маленькой за твою светлую голову и за мою расторопность!

* * *

К вечеру прошли мимо огромного айсберга длиной и шириной до десяти миль с отвесными краями и высотой над уровнем моря от 100 до 120 футов.

А за ужином Фаддей Фаддеевич удивил Андрея Петровича.

– Я тут произвел некоторые расчеты и был крайне удивлен их результатами. Вот смотри, Андрюша, – и он разложил на столе листки, испещренные колонками цифр. – Приняв айсберг, который мы недавно прошли, за правильный параллелепипед с высотой надводной части в 110 футов (35 метров), я рассчитал объем воды, который можно было бы получить, растопив его. Оказалось, что этой воды было бы достаточно для снабжения жителей четырех частей света численностью 845 миллионов человек в течение более 22 лет, полагая, что на каждого жителя придется по одному ведру воды в день!

Андрей Петрович задумчиво перебрал листки.

– А ты уверен в правильности расчетов?

– Я и сам не поверил этому и проверил их, но все оказалось именно так. Ведь из этого следует, что мореплаватели в странах холодных никогда не смогут жаловаться на недостаток в пресной воде.

Андрей Петрович достал из книжного шкафа отчет о втором плавании капитана Кука и открыл его в месте, отмеченном одной из закладок.

– Ты, Фаддей, конечно, читал об этом, но я напомню. Натуралист Форстер, спутник Кука, пишет: «Многие из нас почувствовали разные простудные болезни, жестокую головную боль, у иных распухли железы и сделался сильный кашель, что, конечно, происходило от употребления в пище растаянного льда». Так что не все так просто, как кажется.

– Ты прав, я знал об этом. Поэтому-то мы и минули сих напастей, ибо весьма редко пили воду из растопленного льда, а употребляли ее только на варение пищи, на приготовление пунша, чая, пива из спрюйсовой[52] эссенции и, таким образом, сколько возможно сберегали пресную воду, на берегах налитую, которую употребляли единственно в питье. При всем том, однако же, нередко некоторые матросы пили воду и из растопленного льда, так как за этим усмотреть трудно, но худых последствий они не чувствовали.

– Я очень рад за тебя, Фаддей, – ты действительно толковый и заботливый капитан.

* * *