Холодина

И в целом, молитва сработала. Только молиться надо было о другом. Просто в среднем коридоре, где-то далеко позади открылась дверь, и из нее вышли сразу двое големов! Они заметили меня моментально. Удивились, подзависли на пару секунд, а потом уверенно двинулись в мою сторону.

– Да ну нет же! – я ринулся прочь от них, понимая, что, если даже вырвусь от них сейчас, потом не они, так другие меня всё равно догонят.

Големы шли на меня, тяжело топая, так что первый стражник обернулся на шум и радостно осклабился.

Всё, я зажат с двух сторон.

– Твари! – я кинулся на одинокого Красномордого. Ударить, толкнуть, проскочить! Зачем…

В принципе, пошатнуть клона мне удалось, но, даже получив по морде, тот свою задачу выполнил: не дал мне прорваться, задержал. А тут уже потянулись крепкие лапы со спины.

– Да чтоб вы сдохли, уроды! – заорал я, отмахиваясь.

Получил уже традиционный зубодробительный удар в челюсть, чуть поплыл, а тут крепкие тёсаные ладони сомкнулись на моей шее…

…– Аааа! – я по инерции отмахивался, хотя, уже заметил, что стою в «родной» камере, а вокруг нет никого.

Меня снова убили. Господи, как же страшно умирать, даже зная, что я снова «загружусь» в «сохранке». Тело не может принять это, смириться, мозг бешено дергает за все рычаги: гормональные, рефлекторные. Ужас непередаваемый…

– Я бы на твоем месте не увлекался, – раздался за спиной голос. – Кто знает, сколько у тебя осталось этих попыток?

– В смысле? – повернулся я к Разуму, злой, запыхавшийся, полный желания реванша. – Какие-то новые правила? У рыбки только три желания?

Я уже готов был и бородачу всечь – так меня разозлила вторая неудача.

– При чем здесь рыбка? – нахмурился тот. – Всё дело в природе вещей. Ведь время, которое ты, вроде как, отмотал назад – оно же никуда не исчезло.

– Не понял!

– ну, это видно. Хотя, и объяснить будет непросто. Вот смотри, ты же помнишь свою первую попытку? И вторую?

– Помню, – насторожился я.

– Получается, для тебя это уже прошлое. Хотя, по вашим часам это считается будущим, которое еще не наступило. Более того, для меня оно тоже – будущее. Но я тоже это помню. Помню, как ты ушел в коридор в первый раз, потом – во второй.

– А как это согласуется? – растерялся я.

– Слушай, я не хотел бы вдаваться в подробности. Нам больше важен практический смысл… Просто прими данность, что время нелинейно. Оно разнонаправленное, разноскоростное и дыр и пыр.

Я честно пытался принять. Но, даже имея за плечами уже два путешествия во времени, не смог. Я двигался либо по течению, либо против него – но течение-то всегда неизменно!

– Ну да… – вздохнул Разум. – Это работает так же, как и с пространством. Представь линию. Можешь ты увидеть в линии плоскость?

– Блин, ну, это еще из школы, – улыбнулся я. – Плоскость, повернутая на 90 градусов – превращается в линию. Взгляд в профиль.

– Верно! – обрадовался бородач. – И ты, как трехмерное существо, можешь это воспринять и даже как-то влиять на это. А для двумерного существа линия навсегда останется линией. Оно не сможет посмотреть с другого угла.

– Значит, я – двумерное существо в отношении времени?

Разум посмотрел на меня настороженно.

– Так и есть. Ваши ученые уже начинают постигать природу времени, но совершенно абстрактно. Вы же – вся Жизнь этой планеты, развившаяся в рамках одной гравитационной системы, не способна принять то, что время может быть многослойным. И вот тут мы подходим к моему предупреждению. Смотри: ты, благодаря моему дару, нарушаешь общепринятые правила. Вылез за пределы линии. И остальные люди – хоть, живые, хоть, клоны – не могут это воспринять. Их разумы просто блокируют информацию, противоречащую их логике мира. Только бесконечно так продолжаться не сможет. Аномалий накопится слишком много, и их разумы уже не смогут «закрывать на это глаза». Возникнут сомнения, подозрения, предощущения…

– Дежавю! – озарило меня.

– Именно! У всех вас периодически возникают такие предощущения, когда вы не в силах объяснить временные парадоксы. Это и опасно, мой друг. Клоны вряд ли что-нибудь поймут. А вот Колян… Он может заподозрить враждебное воздействие. Он, конечно, не осознает, что именно здесь происходит, но сразу попытается тебя остановить. А то еще похуже сделает.

Мой отрезанный палец резко заныл. Осознание того, что в любой миг в мою голову может ворваться Пухляш, ворваться и провернуть мои мозги в фарш – поневоле заставляло учащенно биться сердце.

– Понимаешь теперь, почему тебе не стоит увлекаться частыми смертями?

«Как будто, мне это нравится!» – мысленно прорычал я, а вслух добавил:

– Значит, постараемся не умирать.

Злость от прошлой неудачи во мне еще не угасла, я решительно сунул ложку в карман штанов и подошел к щитку. Открыл дверцу пошире и пару раз дернул ее на себя. Потом вообще повис на ней. Маленькие петельки стали выгибаться, дверца отвисала всё сильнее, пока, наконец, не оказалась в моих руках.

– Ну, сейчас я вам устрою.