Холодная ярость

Они шли по городу пешком. Вечер выдался не слишком холодным, по крайней мере без ледяного ветра, обычно дующего с реки. Вербин шагал рядом с Мариной, крепко держа ее под руку, как будто боялся, что она вдруг вырвется и убежит. А она, ощущая руку майора, слыша его шаги рядом и дыхание возле своего уха, внезапно подумала о том, как же давно она не ходила вот так по городу - под руку с мужчиной. Действительно очень давно.

За вечер Марина выпила очень мало, как ни старался заботливый Иннокентий подливать ей, но все равно с непривычки голова немного кружилась и во всем теле ощущалась какая-то непривычная легкость. Будто не было тяжелого дня, оживленного вечера...

На мгновение Марина вдруг представила себе, что идет не с начальником, провожающим ее с вечеринки, а с мужем или с возлюбленным. Они идут домой, где будут вместе.

"Какая чушь, ты просто пьяна, - сказала она себе строго. Расслабилась, распустилась".

- Послушай, - вдруг сказала она Вербину, решившись. - А почему ты только что сказал, что жена тебя не ждет?

Эти слова резанули по ее сознанию, она их запомнила, как и тон, каким они были произнесены.

Спросила и тотчас сама смутилась: зачем полезла с бестактным вопросом?

Вербин оказался не склонным к откровенностям.

- Да так, - пожал он плечами. - Так уж в жизни получилось. Мало ли у кого как случается. Слушай, ты очень торопишься домой?

Марина остановилась и удивленно уставилась на него.

- Да нет, - произнесла она растерянно. - Артем наверняка уже спит. В последнее время нам удалось как-то с ним договориться, и теперь он засыпает один, не ждет меня. А в чем дело?

Увидев печальные и абсолютно трезвые глаза Вербина, Марина пожалела о том, что столь деловито задала последний вопрос.

- Мы можем зайти еще куда-нибудь посидеть, - ответил майор, сам чуть смутившись в свою очередь. - Если некуда спешить, то почему бы не поболтать еще немножко? Вон кафе напротив, оно открыто. Пойдем?

- Хочешь "заполировать"? - усмехнулась Марина. - А чем "полировать" станем? Обычно водку "полируют" пивом, но мне бы не хотелось.

- Коньяком, - коротко сообщил Вербин. - Водку лучше всего полировать коньяком. С лимончиком, хоть это и считается дурным тоном. Впрочем, для тебя возьмем шоколадку. Идет?

Кафе находилось в подвальчике, куда вели скользкие каменные ступени.

Наверняка раньше тут был просто какой-нибудь не нужный никому склад, а в последние годы деятельные люди привели все такие подвалы в приличное состояние и сделали в них магазинчики или небольшие кафе.

Народу было не слишком много, но достаточно: работающие круглосуточно кафе всегда привлекают людей, которым неохота идти домой.

Взяв у стойки коньяк в графинчике и нарезанный ломтиками лимон, они уселись за столик в дальнем углу, подальше от динамика, изрыгающего негромкую, но назойливую музыку.

И вот здесь, за этим столиком, на Марину, что называется, "накатило". Она сидела напротив Вербина, видела прямо перед собой его бледное лицо с очень темными глубоко запавшими глазами и внезапно ощутила такую теплоту, идущую от него к ней, что чувство доверия к этому человеку пересилило сдержанность и здравый смысл.

- Послушай, - тихо сказала она. - Я не оби-дела тебя тем вопросом? Ну, про твою жену?

- Да нет, - снова пожал плечами Владимир и даже слегка улыбнулся, одними губами. - Ничего страшного. Не бери в голову. Просто я не хочу об этом говорить. Но ведь у каждого есть такие темы, о которых ему не хочется говорить.

Он сказал это не для того, чтобы как-то уязвить ее: скорее всего, имел в виду только себя и такими словами пытался оправдать собственную нелепую жизнь и нежелание говорить о ней.

Марина опустила глаза к бокалу с плещущимся на дне золотистым армянским коньяком и, дрогнув длинными ресницами, упрямо прошептала:

- А я хотела бы об этом поговорить.

- О чем? - не понял Владимир и даже улыбнулся от растерянности. - О моей жене?

- Нет, - упорно повторила Марина, не отрывая взгляда от янтарных капелек на стеклянных стенках пузатого бокала. - Я хотела бы поговорить о том, о чем не хочется говорить... Мы с тобой никогда и не говорили об этом, как будто условились заранее. А сейчас я хочу спросить у тебя...

Теперь Вербин перестал улыбаться и опустил глаза. Они оба теперь сидели, не глядя друг на друга.

- О чем? - коротко и глухо спросил он.

Музыка в динамике на противоположной стене сменилась на нежную, лирическую.

Это была песня об одинокой женщине и о ее любви к женатому мужчине...

Но, от любви устав, Испытывая страх, Она следит за стрелкой на часах...

- Почему ты меня отпустил тогда? - спросила Марина, сделав над собой последнее усилие, которое, против ее ожидания, далось ей легко.

Она сидела замерев, даже не моргая и страшась следующего мгновения. С одной стороны, она неожиданно набралась храбрости и спросила о том, о чем смертельно боялась даже подумать, но что волновало ее. С другой стороны, Марине было страшно: ведь она коснулась темы, которая была запретной между ней и Владимиром. Да не просто коснулась, а впрямую задала вопрос. Как он может на это отреагировать?