Холодная ярость

- И как я не заметила его машины? - удивилась Марина, указывая на припаркованный рядышком "гольфик" Вадима. - Вот растяпа. А еще называюсь милиционером...

В городе оказалось две школы для глухонемых детей и один закрытый интернат. Искать детей при таком раскладе было уже гораздо легче - всего три объекта, но стоило Марине наведаться в первую же такую школу, как стало ясно, что и на этом пути легко отнюдь не будет.

Снова началось то же, что было и в обычных школах - ахи и вздохи и пожимание плечами.

- Вроде вот этот мальчик похож на Груздева из шестого класса, говорила завуч, тыча пальцем в предъявленную ей фотографию. - А девочка эта - ну прямо вылитая Аня Гнезд и лова из пятого. И на Катю Токареву тоже очень похожа.

Сгрудившиеся во время перемены в учительской педагоги тоже не могли сказать ничего определенного.

- Тут дети раздетые, - заметил учитель истории. - А мы ведь наших воспитанников голыми никогда не видели...

- А лица? - уточнила Марина, которая от всей этой бестолковщины и неразберихи начала терять самообладание. - Лица ваших воспитанников вы видели?

В конце концов удалось даже встретиться самой с некоторыми из детей, на которых указали учителя. После урока в кабинет директора школы привели троих детишек: одного мальчика и двух девочек.

Ну и как с ними разговаривать?

Едва увидев детей, Марина ощутила свою полную беспомощность. Когда ребенок с младенчества ничего не слышит и не может говорить, это накладывает сильный отпечаток на всю его личность. Такой ребенок может быть не глупее своих нормальных сверстников, но он иначе видит мир, иначе общается с окружающим миром.

Общаться через переводчика, владеющего языком знаков? Дурацкая ситуация, но пришлось беседовать именно так, с помощью одной из учительниц.

- Тебя когда-нибудь снимали на видеокамеру? - спросила Марина у мальчика, который спокойно сидел перед ней на стуле и глядел прямо ей в глаза своим безмятежным взором. До него не долетал ни единый звук, он жил в абсолютной тишине. Голубые глаза его были устремлены на губы Марины, когда она задавала вопрос.

После короткой паузы, в течение которой мальчик обдумывал заданный ему вопрос, он поднял лежавшие до того на коленях руки и сделал несколько мелких жестов.

- Володя не понял, что такое видеокамера, - пояснила учительница.

Она в свою очередь замахала руками возле лица, быстро-быстро, после чего ребенок кивнул. Он напрягся и принялся делать жесты в ответ.

- Его снимали, - переводила учительница. - Много раз снимали. На новогоднем вечере, и дома тоже - папа снимал, и еще дядя... Когда шефы приезжали с завода, они тоже фотографировали Володю вместе с другими ребятами... Знаете, - добавила учительница. - Кажется, он все-таки не понимает, что такое видеокамера. Он явно имеет в виду фотоаппарат.

Марина откашлялась.

- Спросите его, фотографировал ли его кто-нибудь, когда он был обнаженным, - попросила она и встретила осуждающие взгляды переводчицы и сидящей сбоку директрисы школы. Мальчик понял вопрос и густо покраснел.

- Нет, никогда, - перевела учительница. - Это неприлично.

Точно такой же разговор состоялся и с двумя девочками. Понимать друг друга трудно, все смущались, и девочки сидели будто каменные. Трудно определить, были они искренни или нет.

- Надо бы поговорить с их родителями, - задумчиво заметила Марина.

Учительница и директриса переглянулись.

- Попробуйте, конечно, - сказала директор школы, поджимая губы и глядя в окно на школьный двор, где налетевший внезапно ветер раскачивал ветки густого кустарника. - Только родители ведь тоже глухонемые. Еще неизвестно, захотят ли они вообще с вами общаться.

Очень трудно работать, когда тебе никто не хочет помочь. В последнее время Марина почувствовала это с особенной силой. На инспектора ИДН в школах глядят как на неизбежное зло, а потому привычное и не слишком опасное. Когда же ты приходишь и говоришь, что из "полиции нравов", отношение к тебе оказывается двояким. С одной стороны, вроде бы серьезный человек и занимаешься каким-то важным делом, но с другой...

Директор школы сразу начинает нервничать. Ему неприятно, что именно к нему вдруг пришли из "полиции нравов". Как же так? Почему? Учителя стесняются, не понимают, чего от них хочет эта странная женщина в форме старшего лейтенанта.

"Полиция нравов"? А что это такое? И нет ли тут чего-нибудь безнравственного?

А поскольку все почти педагоги заботятся о своих детях, то они стараются защитить их от тебя. Не дай бог, задашь им не тот вопрос, смутишь.

- Медицинская экспертиза, - твердо сказала Марина, набрав предварительно в легкие воздуха. - Если от детей в разговорах ничего узнать нельзя, а с родителями беседовать бессмысленно, как вы говорите, то что ж делать? Будем проводить медицинскую экспертизу.

- Нет, - вырвалось совершенно непроизвольно у директрисы. Она даже вздрогнула и перестала безучастно смотреть в окно. - Кто вам такое разрешит?

Кто вам позволит волновать детей такими вещами?