Холодная комната

Юлька огляделась по сторонам, решая, что предпринять. Но в этот момент стих шум отъезжающей электрички, и стало ясно, к чему прислушивается собака. Изнутри туалета доносились более чем странные звуки. Это был шум борьбы. Точнее, смертельной схватки. Схватка сопровождалась матерной бранью. Внезапно дверь распахнулась с грохотом, и наружу выбежал молодой человек в стоптанных кроссовках, потёртых джинсах и куртке, обрисовать которую одним словом не так легко. У него из носа хлестала кровь. Вслед ему летел красивый женский ботинок, брошенный с большой силой и поразительной меткостью. Он попал беглецу в затылок. Удар был, судя по звуку, очень силён, однако беглец не пикнул, не вздрогнул, а лишь ссутулился, чтоб второй ботинок не угодил в то же место, и ловко скрылся в толпе сходящих с моста пассажиров поезда.

– Если я тебя ещё раз увижу, сука – от стенки … отскребёшься! – выплеснулось из недр туалета пронзительное сопрано, после чего дверь с треском захлопнулась. Серый пёс слегка зарычал и начал пить воду.

Юлька мгновенно сообразила, что у неё есть шанс решить измучившую её проблему. Подняв ботинок, который ввиду отсутствия пары никакой ценности для прохожих не представлял, она вновь приблизилась к туалету, и, открыв дверь, вошла. Внутри оказалось весьма просторно. Возле двери находилась раковина с текущим краном. В том же углу стояли ведро и швабра. Пять запирающихся кабинок располагались вдоль стены слева. Справа было окошко с очень красивыми ледяными узорами. На большом подоконнике, хорошенько подпёртом снизу брусками, стояли электрочайник, плитка, посуда, лежали ложки и вилки. Рядом с окном была приколочена к стене вешалка с двумя куртками. Посреди туалета стоял дубовый письменный стол. Он имел два ряда выдвижных ящиков, оборудованных замками. В одном из них торчал ключ. Под столом лежал на полу матрац, судя по всему, подобранный на помойке возле какой-то больницы. Между столом и дверью валялся стул. На столе сидела, свесив обтянутые чёрными колготками ноги, на одной из которых по очевидной причине ботинка не было, чрезвычайно лохматая и худая блондинка лет двадцати пяти, со взглядом тигрицы, перед которой только что съели её детёнышей. Кроме чёрных колготок и одного ботинка, на злой блондинке была джинсовая юбка и очень тёплая кофта, имевшая капюшон.

– Добрый день, – произнесла Юлька, и, поглядев на окно, серое от сумерек, поспешила поправиться, – добрый вечер!

– Читать умеешь? – звонко отозвалась царица сортира, сжав кулаки. Юлька улыбнулась.

– Да, на трёх языках. А также и в трёх ключах – в скрипичном, альтовом и басовом. Но я решила осмелиться принести вам ботинок, пока его не украли.

Беловолосая стерва хмыкнула.

– Кому нужен один ботинок?

– Тому, кто знает, как вас разгневать, чтоб получить по башке вторым.

Блондинке стало смешно. Зубы у неё оказались не голливудскими.

– Ну, спасибо! Давай сюда.

– А у вас во всех кабинках ремонт? – поинтересовалась Юлька, глядя, как скандалистка натягивает ботинок.

– Иди в любую! А сковородку клади на стол.

Имелась в виду гитара.

– А тебя как зовут? – с большой торопливостью оголяя попу над унитазом, спросила Юлька.

– Соня меня зовут.

– Ты что, тут живёшь?

– Ну, да.

– Почему?

– Потому, что больше жить негде. Да и неплохо здесь.

Слышно было, как Соня ходит по туалету, ставит на ножки стул, щёлкает замком на двери. Поступь у неё была шаркающая, стремительная, широкая.

– А тебя как зовут?

– Марина, – сказала Юлька, натягивая штаны. Спустив воду, вышла. Соня включила свет. Её синие глаза некоторое время всматривались в нюансы одежды и лица Юльки.

– Ты из Коломны?

– Нет, из Москвы. Я ехала на рязанской. Две банки «Клинского» выпила, чувствую – обоссусь! Поэтому вышла.

– Так ты в Рязань, значит, едешь?

– И да, и нет.

– Что значит – и да, и нет?

– Да мне просто по херу, куда ехать. Меня из квартиры выгнали.

– Кто?

– Да гражданский муж.

Соня усмехнулась.

– Мне бы такого мужа! Люблю уродов делать ещё уродливей. Здесь живи.

Такой поворот беседы Юльку застал врасплох.

– Здесь? Как – здесь?

– Да предельно просто. Спишь на матраце, я – на столе. Готовим на плитке, а мыться ходим к одной моей подруженции. Она дом снимает на краю города, в частном секторе.

– Объясни мне, как здесь возможно жить? Сюда ведь всё время кто-то заходит!

– Да кто заходит? Ты ведь сказала, что грамотная! На двери написано: «Туалет на ремонте»! Фактически он, конечно, не на ремонте. Я просто так это написала, чтоб жить спокойно. Начальству я отдаю сколько надо денег. Этот придурок, который жил тут со мной, мне их приносил.

– Так он ведь вернётся! Мы что, втроём будем жить?

– Нет, он не вернётся. Ты мне для этого и нужна, чтоб он не вернулся.

– Не поняла, – вконец растерялась Юлька. Соня, обойдя стол, ключом отперла верхний ящик слева, выдвинула его, достала бутылку водки. С хрустом свернув жестяную пробку, нюхнула горлышко. Пить не стала.