Холодная комната

– Очень смешную шутку ты спёрла у Тарантино! Но мне сейчас не до шуток. Мне позарез нужна Танька. Как ты считаешь, где она может быть?

– Где угодно!

– А Ленка где? Я в июле дал ей пятьсот рублей на два дня.

– Ну и идиот!

Это был конец разговора. Парень утопал прочь, скрипя снегом и бормоча какие-то несуразности.

– Это кто? – поинтересовалась Юлька.

– Бывший Танькин жених, – ответила Сонька, пройдясь в задумчивости, – его зовут Моисей.

– Как его зовут? Моисей?

– Да, представь себе.

– Это удивительно! А у Ленки женихи есть?

– Нет. И никогда не было. И не будет.

– А почему?

– Она так устроена.

Переставив посуду обратно на подоконник, Сонька легла на стол кверху попой и широко зевнула.

– Эх, неохота мне никуда идти!

– А ты что, должна куда-то идти?

– Да надо бы выяснить, что там Ленка задумала. Ведь она – больная на голову! И не только на голову. Заметут – суда не дождётся, сдохнет.

Юлька, поднявшись, взяла тарелки и понесла их мыть. Это оказалось нелёгким делом – на них скопилось много слоёв засохшего жира. Отмыв их дочиста, Юлька подошла к Соньке.

– Можно пойти с тобой?

– Ну, пошли.

– Я возьму гитару.

– Зачем?

– Там скользко. Я очень плохо хожу по льду. Если подскользнусь, гитара не даст удариться об асфальт затылком.

Сонька не возражала. Оделись, вышли. Дверь была Сонькой заперта на замок. Барбос где-то шлялся. Мороз был слабенький. На платформе толпилось много народу. Ждали московскую электричку. На площади, близ автобусов, также было не протолкнуться. Две обитательницы сортира пошли дугой. Из динамиков аудиокиоска звучала песня « Ты назови его, как меня». Сонька подпевала. Юлька, как музыкантша и как москвичка, делала снисходительное лицо. Торговки цветами весело окликали Соньку. Она небрежно дёргала головой, давая понять, что очень спешит, и несколько раз указала пальцем на новенькое кафе близ автовокзала. Нетрудно было понять значение её жеста – я, мол, всегда счастлива вас видеть, но там, в кафе, тоже неплохой туалет, да и про Макдональдс не забывайте!

На тротуаре, у перехода через шоссе, стоял милицейский «Форд». Юлька напряглась. От её попутчицы это не ускользнуло. Она слегка улыбнулась.

– Теперь понятно, зачем ты взяла гитару!

– В смысле?

– В смысле – студентка консерватории, так что знать не знаю, ведать не ведаю, почему какая-то там мокрушница на меня так сильно похожа! Ой, хитрожопая!

– Ори громче, дура, – пробормотала Юлька. Ответом был новый жест – мол, расслабься, со мной тебя здесь не тронут! Перебежали дорогу, затем – трамвайную линию, и заснеженной улицей побрели вглубь города. Снегу было по щиколотку. Легковые машины двигались с пробуксовками.

– Она что, квартиру снимает? – спросила Юлька, не без труда поспевая за своей спутницей.

– Занимает, лучше сказать! На улице Ленина. Уже близко.

На перекрёстке свернули вправо, мимо невзрачного супермаркета. Прошагав метров двести, пересекли проезжую часть, вошли во второй подъезд панельной уродины и по лестнице поднялись на пятый этаж, где арендовала Ленка квартиру. У Соньки имелся ключ, и она привычно, почти не глядя, открыла дверь.

Квартира была однокомнатная, убогая, с обстановкой семидесятых. Пылью заросло всё. Толпами в углах, рядами вдоль стен стояли бутылки. Ленка лежала на односпальной кровати, лицом к стене, поджав ноги и обхватив себя до лопатки левой рукой, а правую вытянув. На ней были джинсы и водолазка. Левый её носок валялся около кресла, правый был спущен до середины стопы. Спящая дышала ровно и глубоко. Иногда сопела, будто бы собираясь проснуться, но ничего в результате этого не менялось.

– Ох, и зараза, – проговорила Сонька, зачем-то подняв носок и швырнув его на кровать. Юлька, не снимая гитару, присела на самый краешек кресла. Обе они не сводили глаз с журнального столика, что стоял у окна. Он был весь завален купюрами, да притом не только российского Центробанка, но и зелёными, с лысоватым пухленьким джентльменом. На самом краешке, с большим риском упасть от удара в пол каблуком, лежал золотой мобильник.

– Вот сука! – уже на грани истерики взвыла Сонька, топнув ногой очень осторожно, – кого она, сука, кинула? Дура, …!

– Надо разбудить её и спросить, – предложила Юлька.

– … ты её разбудишь, если она колёс нажралась да напилась водки с тоником!

Тем не менее, Сонька подняла ногу и со всей силы врезала каблуком по Ленкиной попе. Реакции не последовало.

– Вот видишь? Как её разбудить? – обратилась Сонька к освободившейся от гитары Юльке, да с такой яростью, будто Юлька была во всём виновата, – как её разбудить? Она не пойдёт на дело без кайфа! Значит, она – под кайфом, и под конкретным кайфом! Короче, надо Таньку вызванивать.

– Ну, вызванивай.

Телефон стоял на другом, высоком столе. Сонька сняла трубку, набрала номер. Юлька, тем временем, аккуратно взяла через носовой платок золотой мобильник с целью удостовериться, что он выключен. Он был выключен.