Холодная комната

Лес внезапно кончается. Дальше тянется лишь овраг до самой реки. Небо – яркое, синее. Солнце полыхает низко над полем. Вечер. За бугром, на горе, стоит большая деревня. На бугре – малая, домов десять. К ней тянется от ручья тропинка. Панночка побрела по ней, не оглядываясь, а Юлька осталась на краю леса, спрятавшись за берёзой. Ей виден крайний дом деревеньки. Низкий и покосившийся, он стоит слегка на отшибе, в зарослях лопухов. За мутными стёклами его окон – светлые занавески. К этому дому ведьма и направляется, вся подавшись вперёд из-за крутизны склона. Тихо по-прежнему. Юлька знает, что во всём мире нет ни единой живой души, кроме неё самой, то есть Юльки, панночки и кого-то в чёртовом доме. Ведьма уже почти подошла к нему. Юлька, не сводя с него взгляда и затаив дыхание, ждёт. Она точно знает, что скоро уж шевельнётся светлая занавеска, и кто-то выглянет. Кто он, чёрт бы его побрал? Почему скрывается? Почему усталая ведьма идёт к нему, как коза на привязи?

Юлька смотрит и смотрит на занавеску. Вот, наконец, она шевельнулась. Вот нижний угол её поднялся, и кто-то выглянул. Осторожно, одним глазком. Но Юлька его узнала. Его нельзя было не узнать.

Глава шестая

– Что ты так орёшь? – возмутилась Сонька, ударив Юльку по голове, – мы тебя пока что не бьём!

Юлька заморгала, открыв глаза. Осколки кошмара, который звонко рассыпался от её истошного вопля, тотчас растаяли, не оставив даже и тени воспоминаний – лишь ощущение ледяного, вязкого ужаса. Сердце прыгало так, что перед глазами всё дёргалось и качалось. Она сидела на стуле. Руки её, заломленные за спинку, были привязаны к ней шнурком, а ноги примотаны скотчем к ножкам. За окном было уже темно. Стремительно набирала ход электричка. Тускло горела, качаясь на длинном проводе, лампочка над столом.

– И что это значит? – спросила Юлька, рванувшись и осознав, что ей не удастся освободиться, – вы что, с ума сошли, дуры?

Сонька сидела, как прошлым вечером, на столе, болтая ногами. Ленка и Танька стояли рядом. Лица у троицы были злые, неумолимые.

– Из твоего бреда мы поняли, что зовут тебя Юлечка, и что ты – из милиции, – отчеканила Сонька, пренебрежительно задрав нос, – остальное сама расскажешь или тебе язык развязать, как Ленке?

Ленка, хихикнув, высунула язык – вот, дескать, смотри, действительно не осталось ни одного узелка!

– Да не из милиции я, – возразила Юлька, собравшись с мыслями, – я – из прокуратуры. Точнее, была когда-то. Шесть лет назад. А сейчас я бомж.

– Кому ты звонила, когда я делала вид, что сплю?

– Бывшему начальству.

– Зачем?

– Лучше вам про это не знать. Для вас лучше. Честно.

Сонька, пожав плечами, бросила взгляд на Ленку. Та, повторив её вялый жест, с видимой печалью сунула руку в карман своего пальто, висевшего на крючке, и вынула баночку из-под хрена, которую поднесла затем к глазам Юльки. Взглянув на баночку, Юлька вздрогнула. Сквозь стекло смотрел на неё паук с мохнатыми лапками. Пауков такого размера Юлька ни разу в жизни не видела. Он был чуть поменьше её ладони.

– Как тебе этот парень? – спросила Ленка, – не правда ли, сексуальный?

– Плотнее крышку закрой! – заорала Танька, – если он вырвется, мы на стол вскочить не успеем! Он ведь кусается и пьёт кровь!

Сонька наблюдала за Юлькой.

– Что вы хотите? – спросила та, облизав дрогнувшие губы.

– Хотим, чтоб этот паук провёл с тобой ночь, – ответила Ленка, – я его брошу тебе за шиворот. Ты не против?

Ещё раз дёрнувшись и ещё раз удостоверившись, что дела её плохи как никогда, Юлька очень быстро проговорила:

– Убери банку! Я расскажу. Я всё расскажу.

– Если я решу, что ты врёшь, он в ту же секунду с тобой сольётся в экстазе, – предупредила Сонька, знаком велев убрать паука, что Ленка и сделала. Подув вверх, чтоб убрать с глаз чёлочку, Юлька стала рассказывать. Рассказ занял сорок минут. Три подруги слушали молча. Сонька сидела, Танька бродила из угла в угол с паскудной рожей, Ленка стояла с рожей непроницаемой. За окном становилось тише. Был уж десятый час.

– Сдвиг по фазе, – сказала Танька, когда рассказ завершился.

– Но она про икону спрашивала, – напомнила Сонька, – и кто-то ей отвечал. Я слышала мужской голос. Что это – коллективный сдвиг на тему рыжеволосой панночки?

– Так она спрашивала у этого мужика только про икону, а не про панночку! Тут на самом деле что-то другое, связанное с иконой. Что-то суперсекретное! А про панночку она наплела, чтоб мы от неё отстали.

– Как-то чересчур лихо она сплела нам целый роман, растянутый на шесть лет, – заметила Ленка.

– Она могла заранее его выдумать.

– А зачем выдумывать сказку? Можно было бы выдумать что-то более достоверное.

– Так ведь вы поверили этой сказке! Вижу, поверили! Одна дура смотрит уже на дверь – крепко ли она заперта, а другая – на унитаз, боясь не успеть до него допрыгнуть! Разве не так? Ленусик, Сонюсик! Ну что вы так побелели обе?