Холодная комната

– По чём ты гонишь железные вертикалки? – спросил Алёшка.

– По сорок пять, – сказала Лариска, вдруг поперхнувшись табачным дымом.

– По сорок пять? – вознегодовал Алёшка, – Лариска, что за дела? Ведь мы же договорились – полтинник держим!

– Вот именно! – погрозила пальцем Лариска, стуча ногой о другую ногу, – а ты вчера их гнал, сволочь, по сороковнику! Думаешь, у меня разведка слабее, чем в Пентагоне? Матвей, серьёзно, почему Борьки нет?

– Откуда я знаю?

– Неплохо было бы знать.

– А зачем?

– А затем, что Боря чует беду как крыса. На вашем месте, мальчишки, я бы снялась.

С этими словами Лариска надвинула конкуренту шапку на самый нос и возобновила свой путь в кафе, забавно семеня ножками в больших валенках.

– Конечно – я, как дурак, снимусь, а она тут, сучка, лопатой будет бабло грести до восьми часов, – проворчал Алёшка, поправив шапку, – как бы не так!

– Она что-то знает, – проговорил Матвей, глядя вслед Лариске.

– Да что она может знать?

– Понятия не имею. Но что-то знает.

– Какая разница? Уже пять часов.

Матвей понял, что у Алёшки есть разрешение на торговлю. Так как к последнему вскоре подошёл покупатель, чтоб попытаться вернуть бракованную кран-буксу, Матвей направился к двум весёлым парням – Володьке и Сашке, которые торговали напротив бытовой химией, и спросил у них:

– Парни, вы разрешение брали?

– Мы что, похожи на идиотов? – спросил Володька. Сашка прибавил:

– Если менты захотят забрать – с одним разрешением не отбрешешься! Они вспомнят про накладные, сертификаты, ценники, чеки, приходники, и так далее. Ты сам знаешь! Всем этим просто не напасёшься.

– А если даже и напасёшься – нашего рынка на карте города нет, – напомнил Володька.

Матвей, вернувшись в свою палатку, начал потихонечку собираться. Совсем стемнело. С неба глядели звёзды. Ближе к шести начался наплыв, которого ждали. Складывая палатку, Матвей продал десять пар перчаток и метр наждачки. Алёшка не успевал обслуживать покупателей, Денис – тоже. Поколебавшись, Матвей решил приостановить сборы. Он сел на ящик и закурил. Примерно в эту минуту на рынке вдруг появился Женя – руководитель дружного коллектива. Он уже седьмой год регулировал отношения рынка с властью в лице различных организаций и держал с Иркой, своей любовницей, пять палаток. Хоть его продавцы бессовестно воровали, ему хватало денег на казино, рестораны и проституток ростом под метр восемьдесят, а Ирке – на «мерседесы», которые она каждый год меняла, и длинные сигареты. Увидав Женю, переходящего из палатки в палатку, Матвей поднялся.

– Гляди, Алёшка! Чего-то Женька забегал.

Алёшке было не до Матвея и не до Женьки. Он считал кэш и распределял его по карманам. Перебирая крупные, всполошился.

– А? Что? Чего?

– Дурак, что ли? Женя идёт! Не свети ты бабки!

Запихнув деньги в задний карман, Алёшка перебежал в палатку Матвея, верхняя часть которой была разобрана. Вслед за ним туда вошёл Женя.

– Привет, архаровцы, – сказал он, потирая руки, – с вас – по полтинничку.

– В честь чего? – не понял Матвей, – сегодня, вроде, не вторник.

Женя вздохнул, закатил глаза и ответил:

– Завтра – любимый народный праздник!

– А, день Милиции! – раздражённо сплюнул Алёшка, будто увидев какую-то несусветную дрянь.

– Во-во! Абсолютно точно. Так что, Матвей, не жадничай – если эти скоты нажрутся не коньяка, а водки, от их похмелья нам будет плохо.

– Да я не жадничаю, – с досадой сказал Матвей, – только бы похмелье уже сегодня не началось!

Красивое, горбоносое лицо Жени изобразило недоумение. Ледяные глаза пристально уставились на Матвея.

– С чего ты взял?

– Да Лариска смутно так намекала.

– Лариска? Сестра Вадима?

– Конечно. У нас других Ларисок не водится.

– Да откуда она может что-то знать? – поморщился Женя, сунув полтинники в боковой карман короткой дублёнки. Он был повыше ростом Матвея и лет на восемь постарше. Зимой и летом носил картуз типа офицерской фуражки, но только меньше диаметром. Эта провинциальная ерунда очень импозантно смотрелась на его светлых вихрах.

– Во всяком случае, я пока ничего об этом не знаю. И менты тоже в данный момент ничего об этом не знают. В данный момент. Без приказа сверху – с очень большого верху, они сюда не припрутся. Пока такого приказа нет.

– Скорее всего, сегодня уже не будет, – предположил Алёшка, – уже почти шесть часов.

– Ну, гипотетически всё возможно, – произнёс Женя, вяло пожав плечами, – однако, я ничего об этом не слышал. Понятно?

– Да, как всегда, – ответил Матвей, и Женя пошёл к Денису. Алёшка вновь вернулся к делам. Матвей опять сел на ящик и призадумался. Через три минуты к его палатке подошла женщина.

– Почём скотч? – спросила она. Матвей не ответил ей. Он смотрел на синий автобус, въезжавший на территорию рынка с Большой Семёновской.

– Ты глухой? – вспылила клиентка.

– Нет, я тупой, – ответил Матвей и выбежал из палатки. Два-три десятка его коллег, заметивших милицейский автобус раньше, уже столпились возле одной из палаток Жени. В ней была Ирка – вздорная баба лет сорока, чуть что принимавшаяся орать. Матвей разобрал с противоположного конца рынка каждое её слово: