Холодная кровь

– Только ты и я, Нина. Только мы с тобой вдвоем в целом мире. Повтори.

Она кивнула.

– Только мы с тобой вдвоем в целом мире.

По возвращении домой Нине хотелось одного: свернуться клубочком у себя в комнате и отгородиться от всего мира. Однако мама сообщила, что Пол перевез к ним свои вещи и теперь будет жить с ними. Атмосфера в доме мгновенно изменилась. Прежде, сколько Нина помнила, здесь были только мама и она. Пол же вызывал у нее гадливость, и ей было неловко наблюдать, как мама отчаянно старается ему угодить. Дом ей казался чужим: всюду лежали его вещи, витал агрессивный запах его дешевого лосьона; к ней в комнату на верхнем этаже доносился его приглушенный голос.

В первое утро, когда Нина, обернувшись в маленькое полотенце, вышла из ванной, она едва не налетела на Пола. Тот, в трусах и старой белой футболке, ждал под дверью, чтобы туда войти.

– Доброе утро, Нин, – улыбнулся он, задержав на ней взгляд.

– Доброе утро. – Она хотела пройти мимо, но он преградил ей дорогу.

– Ты же не против, что я зову тебя Нин, да? – спросил Пол, глазами ощупывая ее тело, едва прикрытое полотенцем.

– Да нет… – Она съежилась под его взглядом и прижала к себе полотенце, жалея, что оно не длиннее.

– Конечно, я не прошу, чтобы ты называла меня папой, – хохотнул он.

На верхней площадке лестницы появилась Мэнди со стопкой полотенец в руках. Пол тотчас же прекратил с ней заигрывать и отступил в сторону. Но Мэнди, увидев эту непристойную сцену, решила, что Нина специально соблазняет ее возлюбленного.

– Иди к себе комнату и надень что-нибудь! – сердито велела она. Нина поспешила наверх. Щеки ее пылали от стыда, будто она и впрямь была виновата.

В тот день Нина впервые переступила порог однокомнатной квартиры Макса. Она находилась на верхнем этаже старого дома ленточной застройки близ вокзала Кингз-Кросс, из окна открывался вид на железнодорожные пути. Квартирка была крошечная, но чистая. В одном углу кухня, в другом – малюсенькая ванная. Одну стену занимала его библиотека – книги по философии и истории. Макс сделал для них по тосту с яйцом и налил в чашки горячий чай. Они сели перед включенным обогревателем, тарелки поставили на коленки и стали есть, слушая стук дождя по крыше. Рядом с Максом ей было спокойно. Нину не покидало ощущение, что ее выпихнули в большой мир. В школу ходить больше не надо; дома она себя чувствовала как кукушка в гнезде; все ее близкие друзья учились в университетах. У нее остался один Макс.

В последующие недели погода испортилась, ночи стали длиннее. Нина почти все время проводила у Макса. Хоть события в Дартмуре по-прежнему не давали ей покоя, для нее то был благословенный период. Они с Максом заметно сблизились. Нина поражалась широте его знаний, его умению грамотно излагать свои мысли. Возможно, сама она была и более образованна, но в сравнении с ним жизни совсем не знала и ничего в ней не понимала. Макс говорил о правительствах, об истории. О теориях заговора, о своей тяге к иллюминатам.

– Мы все – пешки в большой игре. На нас всем плевать, Нина. Никому нет дела до тебя… кроме меня. Мы – черви, копошащиеся в дерьме, а нами правит небольшая кучка людей – корпорации, элита.

Макс более подробно рассказал ей о своем детстве. Как его бросила мать, когда он был совсем малышом; о кошмарных годах, что он провел в детских приютах, где он, девятилетний мальчик, подвергался сексуальному насилию со стороны некоторых взрослых из числа персонала.

– В этой жизни за все приходится драться, – сказал Макс. – Я дрался за тебя, когда Дин накинулся на тебя и стал насиловать, и отнял у него жизнь. Так правильно я поступил или нет, убив его?

– Наверно, правильно, если смотреть на это так, как ты говоришь, – жалким голосом ответила Нина.

– Конечно, правильно. Возьми всех тех политиков, которые развязывают войны. Что такое войны?

– Это когда одна страна причиняет зло другой.

Макс тряхнул головой, встал и принялся мерить шагами комнату, распаляясь все больше:

– Нина. Войны всегда происходят из-за денег. Войны – это торговля оружием и борьба за власть. Тебе известно, сколько политиков владеет компаниями, которые производят продукцию для войн? Я могу назвать тебе кучу примеров, об этом написаны сотни книг. Эти самые политики объявляют войны из личных интересов. Они убивают тысячи, миллионы невинных людей, и их никто не призывает к ответу. Нам промывают мозги, заставляя думать, будто война – дело благородное. Солдаты, что берут в руки оружие и идут воевать, сражаются за свои страны. Олухи несчастные. Солдаты, конечно, люди благородные, но то, ради чего они проливают кровь, дело неблагородное… А я защищал тебя, Нина. Убил всего одного жалкого мерзавца, чтобы уберечь тебя. И за это я должен двадцать с лишним лет гнить в тюрьме? Ты представь, сколько еще женщин мог бы изнасиловать и убить Дин. Нет, для элиты одни законы, для нас, жалких червей, – другие. А я не желаю быть червяком. Не хочу пресмыкаться и раболепствовать!