Холодная тьма

Засунув сухарик в рот и повесив на плечо полупустой рюкзак, я пошел за ним, периодически окликая: «Пушок! Пушок!». Зверек появился еще пару раз, сверкнул на меня желтыми глазищами и исчез. Ночь мы опять провели вместе, прижавшись друг к другу. Утром я доел мясо из второй банки и побрел дальше. Я шел, держа свечу в руке, как какой-нибудь паломник. Пушок иногда появлялся далеко впереди и снова исчезал. Я уже понял, что ему не нравится даже такой слабый свет. И вдруг я почувствовал, как воздух изменился, повеяло влагой. Собрав все силы, я ускорил шаг и скоро понял, что туннель расширяется. Держась рукой за стену, чтобы не упасть, я шел вперед, окрыленный надеждой. Появившись в очередной раз, Пушок возбужденно застрекотал. Я понял, что место, куда он вел меня, совсем близко.

Часто бывает, что ты ждешь чего-то очень долго, думаешь, а когда оно приходит, ты оказываешься к нему не готов. Я так долго блуждал в темноте, страдая и впадая в отчаянье, что когда вышел из туннеля в огромную пещеру, то не испытал ни радости, ни облегчения. Потолок похожей на гигантский шатер пещеры терялся в темноте, и я повыше поднял свечу, чтобы его рассмотреть. Удивленное восклицание слетело с моих губ. Потолок напоминал пушистый шевелящийся ковер. Я повел свечой справа налево, и на ковре жемчужинами засверкали огоньки. «Глаза, – понял я. – Сколько же здесь летучих мышей? Десятки? Сотни?» Пушок коснулся моей ноги лапкой, привлекая внимание. Я сел на корточки, чтобы быть с ним одного роста. Зверек посмотрел вверх, потом не меня и замер. Он словно хотел сказать: «Ну вот, я тебя привел, что теперь собираешься делать?» Честно говоря, я не знал. Пугать мышей, чтобы найти выход, было страшновато. А вдруг они, защищаясь, станут атаковать меня? Хотя я где-то читал, что если себя вести спокойно и тихо, не делать резких движений и не шуметь, мыши не будут вести себя агрессивно. Главное – их не пугать. Я еще раз осмотрел стены пещеры. Здесь непременно должен быть выход. Летучие мыши питаются насекомыми, причем поглощают их в огромных количествах. Куда же они вылетают, чтобы охотиться?

Я встал в центре пещеры, высоко держа свечу. Следующий за мной по пятам Пушок громко чирикнул, а потом вдруг как трековый велосипедист пронесся по стенам и снова оказался возле моих ног. Я не успел даже рот открыть, как встревоженные им мыши слетели со своих мест и заметались по пещере. Я сел прямо на пол и накрыл голову рюкзаком, периодически выглядывая из-под него. Покружившись, растревоженные мыши вернулись на свои места. Несколько из-за всеобщей суматохи упали вниз и были с аппетитом съедены Пушком, который, выплюнув крылья, смотрел на меня, ожидая, что я буду делать дальше.

– Мне кажется, несколько штук исчезли вон там, – я ткнул пальцем в потолок. – Я попытаюсь забраться туда и посмотреть.

Мой глазастый помощник ничего не ответил. Расценив молчание как согласие, я полез на стену, в душе надеясь на то, что он не будет больше пугать мышей и меня с ними заодно.

К счастью, стены пещеры не были гладкими, и мне было, за что уцепиться. Забравшись на горизонтальную полку, обнаружившуюся под самым потолком, я пополз к темнеющему пятну. Одна из мышей пролетела совсем близко, черкнув крылом по голове, и скрылась в темноте. Я еще больше уверился, что проход находится именно там. Двигаясь очень осторожно, я наконец добрался до нужного места и убедился, что не ошибся. Там находился лаз. Очень узкий для меня, но просто огромный для юрких ночных летунов. Отвлекшись, я сильно наклонил бутылку со свечой, и горячий парафин обжег мне руку. Ойкнув, я выронил свечу, которая огненной искрой полетела вниз, шлепнулась на пол пещеры, моргнула и погасла. Я выругался. Я не Пушок, в темноте не вижу. Что же мне делать? Я приподнялся на локтях, вглядываясь в темноту, и вдруг увидел свет. Я замер, не веря своим глазам.

Знаете, я мало чего боюсь. Каких-то жутких фобий у меня нет, пожалуй, кроме одной: я не люблю тесные пространства и не понимаю людей, которые ловят кайф, ползая по ним, как червяки. Этот проход, в котором мелькал свет, был очень узким, и, если я в нем застряну, он станет моей могилой, а вся эта пещера склепом для сотен мышей, которые не смогут из нее вылететь. Хотя, если честно, за себя я больше переживаю.