Холодная война

Следы резни были повсюду. Перевернутый пикап лежал на боку, разорванный взрывом. Искореженные металлические осколки были разбросаны, как шрапнель. На асфальте валялись гильзы. В помятых автомобилях, выстроившихся вдоль дороги, виднелись дыры от пуль. Сколы от случайных выстрелов на уличных знаках, телефонных столбах и бетонных разделительных полосах.

Лосенко выковырял из асфальта рыхлую пулю, судя по всему, сделанную из обедненного урана. Не нужно было быть детективом, чтобы понять, что эта сцена стала свидетелем яростной перестрелки.

Единственное, чего не хватало, - это врага. Если Замятин и его люди сумели захватить с собой кого-то из убийц, то эти тела были унесены. В отличие от гниющих трупов его людей.

- Кто это сделал, капитан?- Спросил Островский. Младший радист вызвался присоединиться к патрулю; Лосенко подозревал, что он хочет отомстить за зверство, которое им пришлось выслушать вчера. - Падальщики?”

Он сомневался в этом. Похоже, ничего не было украдено—даже оружия и боеприпасов поисковой группы— - и нападавшие предпочли уничтожить пикап, а не захватить его. Капитану также нравилось думать, что обученные русские моряки смогут выстоять против любой разношерстной шайки мародеров, если только их не будет слишком много. Однако, судя по тому, что они услышали по радио, у разведчиков не было ни единого шанса. Это была не битва, а разгром.

“Просто смотрите в оба, Мистер Островоский, - резко сказал он. “Насколько нам известно, мы сейчас в тылу врага.”

Несмотря на протесты своего первого помощника, Лосенко решил лично расследовать эту бойню. Возможно, это было безрассудно, учитывая его звание и обязанности, но что Иванов собирался с этим делать, отчитываться перед начальством? Лосенко криво усмехнулся. Одним из немногих преимуществ выживания в термоядерной войне было то, что ему больше не приходилось отчитываться перед Москвой.

Замятин и другие погибли, выполняя его приказ. "Если я хочу узнать, что случилось, и увидеть это собственными глазами, - подумал капитан, - то это моя прерогатива.

А может, он просто хотел умереть.

Скорее всего, он был не единственным.

Кровавые следы протекторов пересекали асфальт. Лосенко вспомнил подслушанный им моторизованный шум. Параллельные гусеницы находились примерно в 150 сантиметрах друг от друга, слишком близко друг к другу для танка или автомобиля. На асфальте виднелись жирные пятна. Лужи маслянистой жидкости собирались в трещинах и выбоинах. Лосенко опустился на колени, чтобы осмотреть такую лужу. Он окунул палец в перчатке в жидкость и поднес его к носу.

От него несло нефтью. Какая-то смазка?

Машины, сказал Пагодин. Отряд машин.

Он пристально вглядывался в жидкость, которая капала с кончика его пальца. Неужели его люди пролили кровь врага, прежде чем были убиты?

Лосенко хотелось так думать.

Он встал и оглядел патруль. На этот раз он привел с собой большие силы-двадцать пять человек, вооруженных до зубов автоматами, пистолетами и большим количеством боеприпасов. Они крадучись пробрались на место происшествия, оставив свои спасенные машины на свалке в полукилометре отсюда. Автомобили и грузовики были спрятаны на виду, как знаменитое Похищенное письмо По, среди многочисленных сломанных автомобилей.

Сам Лосенко ехал в потрепанном семейном универсале, в котором отсутствовали все стекла. Он был встревожен, обнаружив под пассажирским сиденьем забытую куклу и фантики от конфет. Он не хотел думать о том, что могло случиться с бывшими владельцами фургона.

Возможно, он наступил на их кости.

Двое часовых остались присматривать за машинами—и друг за другом,—а остальные двинулись дальше пешком. Ноги Лосенко ныли от напряженного похода. Неплохая тренировка после того, как ты неделями сидел взаперти в подводной лодке. GPS-координаты Замятина, переданные вместе с его последней трансляцией, привели их на вчерашнее роковое поле битвы.

- Глаза открыты!- он увещевал своих людей. По периметру были расставлены дозорные, следившие за любым подозрительным движением. - Предохранители отключены. Руки наготове.”

В таких приказах почти наверняка не было необходимости. Кровавой бойни у их ног было достаточно, чтобы держать людей начеку. Настороженные моряки крепко сжимали оружие, некоторые подпрыгивали при каждом порыве ветра. Опытный подводник, Лосенко чувствовал себя неуютно здесь, на открытом месте. Он предпочитал вести свои войны из глубин океана. Его люди, без сомнения, тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Они были моряками, а не коммандос.

"Мы не в своей стихии", - подумал Лосенко. Как рыба, вытащенная из воды.

Однако он не повернет назад, пока не выяснит, что за дьявольщина здесь творится. Замятин и его люди открыли эту печально известную фабрику и поплатились за это жизнью. То, что их безжалостно расстреляли только за то, что они приблизились к объекту, означало, что его секреты были очень важны, по крайней мере для кого-то.