Холодная война. Новая история

Это, безусловно, привлекло внимание Рейгана. Давно обеспокоенный опасностью ядерной войны, президент уже начал серию тихих контактов с советскими официальными лицами, в основном не получивших одобрения, направленных на разрядку напряженности. Кризис с Эйблом Арчером убедил его в том, что он достаточно сильно надавил на русских, что настало время для очередной речи. Она прозвучала в начале рокового для Оруэлла года, 16 января 1984 г., но Большого Брата нигде не было видно. Вместо этого в строках, которые мог сочинить только он сам, Рейган предложил передать советско-американские отношения в надежные руки Джима и Салли, Ивана и Ани. Один из сотрудников Белого дома, озадаченный рукописным дополнением к готовому тексту, негромко воскликнул: "Кто написал это дерьмо?".

И снова старый актер попал в точку. В следующем месяце Андропов умер, и его сменил Константин Черненко, дряхлый старик, настолько зомбированный, что не мог оценивать тревожные или не очень сообщения разведки. Не сумев предотвратить развертывание ракет НАТО, министр иностранных дел Громыко вскоре нехотя согласился возобновить переговоры по контролю над вооружениями. Тем временем Рейган баллотировался на переизбрание и как "ястреб", и как "голубь": в ноябре он победил своего оппонента от демократов Уолтера Мондейла. И когда в марте 1985 г. в возрасте 74 лет Черненко умер, это выглядело слишком буквальным подтверждением предсказаний Рейгана о "последних страницах" и исторических "пепелищах". В то время президенту было уже семьдесят четыре года, и у него наготове была еще одна фраза: "Как я смогу добиться чего-нибудь от русских, если они продолжают умирать от меня?".

 

VII.

"Мы не можем так дальше жить", - вспоминает Михаил Горбачев, обращаясь к своей жене Раисе в ночь перед тем, как Политбюро назначило его в возрасте 54 лет преемником Черненко на посту Генерального секретаря КПСС78 . Это было очевидно не только для Горбачева, но даже для оставшихся в живых старцев, которые его выбирали: Кремль не мог продолжать оставаться домом для престарелых. Со времен Сталина на вершину советской иерархии не поднимался столь молодой человек. Со времен Ленина не было советского лидера с высшим образованием. И никогда еще не было такого открытого понимания недостатков своей страны, такого откровенного признания провалов марксистско-ленинской идеологии.

Горбачев получил образование юриста, а не актера, но в использовании личности он разбирался, по крайней мере, не хуже Рейгана. Вице-президент Буш, представлявший США на похоронах Черненко, сообщил, что у Горбачева "обезоруживающая улыбка, теплые глаза и увлекательная манера высказывать неприятные мысли, а затем отскакивать назад, чтобы установить реальное общение с собеседниками". Госсекретарь Джордж Шульц, который также присутствовал на встрече, охарактеризовал его как "совершенно непохожего на всех советских лидеров, с которыми я когда-либо встречался". Сам Рейган, встретившись с Горбачевым на саммите в Женеве в ноябре 1985 г., обнаружил "теплоту в его лице и стиле, а не холодность, граничащую с ненавистью, которую я видел у большинства других высокопоставленных советских руководителей, с которыми встречался до этого момента".

Впервые с начала "холодной войны" у СССР появился правитель, который не казался зловещим, хамоватым, безответным, дряхлым или опасным. Горбачев был "умным, образованным, динамичным, честным, с идеями и воображением", - отмечал в своем личном дневнике один из его ближайших советников Анатолий Черняев. "Мифы и табу (в том числе идеологические) для него - ничто. Он может сровнять с землей любой из них". Когда в начале 1987 года один из советских граждан поздравил его с тем, что он сменил режим "каменных сфинксов", Горбачев с гордостью опубликовал это письмо.

Однако что придет на смену мифам, табу и сфинксам, было не так ясно. Горбачев понимал, что Советский Союз не может продолжать идти прежним путем, но, в отличие от Иоанна Павла II, Денга, Тэтчер, Рейгана и Валенсы, он не знал, каким должен быть новый путь. Он был одновременно энергичным, решительным и дрейфующим: он вложил огромную энергию в разрушение статус-кво, не определив, как собрать его заново. Как следствие, он позволял обстоятельствам, а зачастую и твердым взглядам более дальновидных современников, определять свои приоритеты. В этом смысле он напоминал одноименного героя фильма Вуди Аллена "Зелиг", которому удавалось присутствовать на всех великих событиях своего времени, лишь принимая на себя характер и даже внешность более сильных личностей, которые его окружали.