Холодная война. Новая история

Но главное было скрыть эти страхи, чтобы американцы не узнали, как сильно они его преследуют. "Атомные бомбы предназначены для того, чтобы пугать тех, у кого слабые нервы", - насмехался Сталин в интервью 1946 года, которое, как он знал, Трумэн и его советники обязательно прочитают.В последующие несколько лет в советской дипломатии было гораздо больше неуступчивости, чем сотрудничества: практически на всех переговорах главным словом было "нет!". Если не считать единичного случая блокады Берлина, трудно представить, что Соединенные Штаты получили какие-либо политические преимущества от своей ядерной монополии. "Нас пугают атомной бомбой, но мы ее не боимся", - уверял Сталин тех же китайцев, которых он предупреждал о вреде рискованной войны. Возможно, это утверждение и не соответствовало действительности, но стратегия Сталина имела смысл: он хорошо просчитал, что в условиях отсутствия войны атомная бомба является практически непригодным оружием.

Однако этот вывод не уменьшил облегчения Сталина, когда в августе 1949 г. советские ученые предоставили ему собственную бомбу. "Если бы мы опоздали с испытанием атомной бомбы на год или полтора, - признал он, - то, возможно, мы бы ее "испытали" на себе". Еще более интригующим было другое наблюдение, сделанное Сталиным в то время: "Если начнется война, то применение А-бомб будет зависеть от того, будут ли у власти Труманы и Гитлеры. Народ не допустит, чтобы такие люди были у власти. Атомное оружие вряд ли может быть применено без того, чтобы не накликать конец света".

Непонимание Трумэна здесь вполне объяснимо: президент умалчивал о своих сомнениях по поводу атомного оружия так же, как Сталин - о своих страхах. Однако выражение стареющим диктатором веры в американский народ вызывает удивление, хотя и совпадает с его опасениями, что народ Советского Союза "прогонит нас", если он слишком легкомысленно рискнет начать войну. А сталинское видение конца света еще более примечательно, поскольку, если бы Трумэн знал о нем, он бы с ним полностью согласился. Судя по всему, "мальчики" в Москве действительно думали так же.

Но, может быть, именно это и делает обладание атомной бомбой: оно заставляет ее владельцев, кем бы они ни были, становиться клаузевицами. Война должна стать инструментом политики, невзирая на различия в культуре, идеологии, национальности и личной морали, потому что с таким мощным оружием альтернативой может стать уничтожение.

 

IV.

Однако зимой 1950-51 гг. администрацию Трумэна беспокоила не столько перспектива национального или глобального уничтожения, сколько возможность того, что американские и южнокорейские войска могут быть уничтожены сотнями тысяч китайских солдат, преследовавших их - другого слова не подберешь - в глубине Корейского полуострова. В конце 1950 г. Соединенные Штаты располагали 369 действующими атомными бомбами, и все они могли быть легко доставлены на корейские поля сражений или на китайские линии снабжения с баз в Японии и на Окинаве. У Советского Союза в то время было, вероятно, не более пяти таких бомб, и вряд ли они могли быть столь же надежными, как их американские аналоги22 .Почему же, имея преимущество 74:1, Соединенные Штаты не использовали свое ядерное превосходство для преодоления самого серьезного военного поражения за последние почти сто лет?

Убежденность Трумэна в том, что атомные бомбы отличаются от всех других видов оружия, создавала презумпцию против такого применения, однако военная необходимость могла отменить ее: если бы произошло советское вторжение в Европу, оно почти наверняка было бы осуществлено. Однако существовали и практические трудности, которые не позволяли американцам применить ядерное оружие в Корее. Одна из них заключалась в простой проблеме - на что нацелить атомную бомбу. Атомная бомба разрабатывалась для использования против городов, промышленных комплексов, военных баз и транспортных сетей. На Корейском полуострове, где войскам ООН противостояла армия, продвигавшаяся в основном пешком, с собственными припасами, по примитивным дорогам и даже импровизированным горным тропам, таких объектов не было. "На что будет сброшен боеприпас?" - поинтересовался один американский генерал. Ответ был неясен, как и доказательства того, что сброс одной, нескольких или даже многих бомб в таких условиях будет иметь решающее значение.