Холодная война в «сердце Африки». СССР и конголезский кризис, 1960–1964

ООН в Конго Р. Дайялу, что собирается приехать[505]. 8 марта представительство правительства Гизенги в Каире опубликовало заявление, где он называл организаторов сходки в Тананариве – Чомбе, Илео и Касавубу – «марионетками и предателями». И потребовал признания своего правительства единственно законным: «Согласно конституции, Касавубу остается главой государства, пока он не будет официально смещен парламентом. Подобным же образом правительство, сформированное Патрисом Лумумбой, подло убитым в Катанге, правительство, которое теперь возглавляю я, продолжает пользоваться законным доверием парламента, высшего органа страны, перед которым ответственны глава государства и правительства»[506]. Сам Гизенга в Тананариве не приехал.

Отсутствие представителей Стэнливиля заведомо делало решения конференции нелегитимными. Чомбе это не смущало. Действо в Тананариве проходило по его сценарию и под его диктовку. Чомбе привез проект конституции конфедеративного устройства Конго. Иностранный юрист, приглашенный Касавубу для правового обоснования необходимости сохранения федеративного устройства, был выслан властями Мадагаскара из Тананариве через два часа после прилета[507]. «Юридические и фактические власти бывшего бельгийского Конго», как называли себя участники конференции, заключили военнополитический союз, создав фронт «против коммунизма в Конго», потребовали отмены резолюции, принятой Совбезом ООН 21 февраля. Они договорились «о признании существующих в Конго государств де-факто и де-юре, а также возможности создавать новые государства» и одобрили предложенный Чомбе в ультимативной форме план превращения страны в «конфедерацию суверенных государств». Предусматривалось прекращение полномочий центрального правительства и замена его «координирующим межгосударственным советом» с невнятными полномочиями[508].

Это, как справедливо заметила «Правда», означало, что Чомбе и его сторонники «встали на путь раздробления и расчленения конголезского государства»[509]. Советская пресса не жалела хлестких эпитетов, описывая ход и решения конференции: «совещание конголезских предателей и марионеток», «нож в спину конголезскому народу», «парад марионеток», «антинациональный сговор предателей», «сборище убийц Лумумбы».

Гизенга отверг тананаривские соглашения как не отражающие волю народа и неприемлемые. Его заявление по поводу итогов конференции напоминало гневные инвективы советской пропаганды в адрес ее участников: «Решать судьбу страны без участия ее населения, без участия свободно избранных им представителей – значит выступать против народа. Поскольку марионетки Касавубу,

Чомбе, Калонжи и другие боятся предстать перед народом, зная, что их ожидает возмездие за грязные дела, они продолжают линию на расчленение страны, что они и закрепили на бумаге, подписанной в Тананариве. Они могут подписывать сколько угодно таких бумажек – последнее слово остается за народом Конго, а этот народ уже доказал всему миру, что он умеет постоять за себя»[510].

Среди конголезских политиков Гизенга был не одинок в критике тананаривских соглашений. Их категорически не принял и Мобуту. Он предостерег Хаммаршельда от односторонних контактов с Касавубу, пригрозив в противном случае перекрыть войскам ООН доступ в Матади и другие стратегические районы Конго[511].

Принятые в Тананариве решения шли вразрез с конголезским планом Кеннеди, одним из условий реализации которого было «сохранение единого Конго»[512]. Госдепартамент США оценил итоги конференции сдержанно, подчеркнув, что реальное национальное примирение невозможно без участия сторонников Гизенги[513]. 31 марта заместитель Госсекретаря по африканским делам Меннон Уильямс заявил, что Гизенга должен войти в новое федеральное правительство[514]. США запустили предусмотренный планом «запасной вариант» создания конголезского «правительства на более широкой основе». Итоги секретных советско-конголезских переговоров, проходивших в Москве в начале марта, существенно повысили шансы на его успешную реализацию.

Гизенге отказано в поставках советского оружия

Убийство Лумумбы сделало актуальными самые радикальные сценарии развития ситуации в Конго. Его смерть внесла коррективы в африканское турне Председателя Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнева. Он намеревался посетить Марокко и Гвинею. 14 февраля Нкрума направил находившемуся в Гвинее Брежневу приглашение приехать в Гану. Оно было принято, и 16 февраля Брежнев прилетел в Аккру.