Холодная зона

— Да, они рвутся — но только нам, тем,кто из колд-зоны, сразу предпочтение оказывают. Там специальный закон есть… пишешь заявление, дескать, ты коммунистический беженец. Некоторые местные тоже так пытаются, но их разоблачают. А я-то и правда из колд-зоны. Сначала все зашибись было! Меня сюда в Германию привезли на вертолете. Дали квартиру, пособие сразу в три базиса. Ну думаю, все,это жизнь. Прибарахлился, отдохнул маленько. Работа у меня была — на интернет-сайте о колд-зоне рассказывать. Ну вот знаешь, слышал же все эти рассказы очевидцев и все такое. Вот я такие интервью давал, интерэки помогал делать, игры… Но честно говоря, я там такую чушь молол! Я как-то в Абакане отсидел десять суток — по пьяни в драку ввязался. Так мне журналист наш и говорит — напишем, три года. Я говорю, ладно. Он — ну а какие там условия,то да се? Я — да нормально, кормили три раза в день, работать восемь часов, камера на шесть человек, интерэки там, игры, психолог… А он пишет, что нас там электрошоком типа пытали, а за еду драться заставляли. Интервью называлось «прошедший через ад», я прочитал, сам чуть не прослезился. Полная же херня! Но попробуй что-нибудь скажи! У нас один возмущался, отказался давать интервью,так его и выгнали на базис… Правда, меня тоже потом выгнали. Через три года. Вишь,мне редактор так и объяснил — ты сам, мол, полное говно, писать не умеешь, сочинять не умеешь, программировать — тоже нет, образования у тебя нет, ты никто. А твои страдания мы уже вдоль и поперек обсосали, так что гуляй Вася… Правда, гражданство дали. Я на базисе посидел, теперь вот сюда чуть не насильно загнали. Теперь уже и не знаю, может, надо было в колд-зоне и остаться, в армию пойти, можно же найти спокойное место и в армии. Я пока на базисе был, пытался даже туда попасть… Искал кого-нибудь здесь, но ведь торговли нет, дипломатических отношений — где же тут найдешь кого-нибудь?

Алекс громко рыгнул. Смесь, видимо, уже подействовала на него, глаза блестели.

— Значит, в Колд-зоне тоже плохо? Но все же не так, как рассказывают? — спросил Рей. Алекс махнул рукой.

— Жить можно. Врут здесь много про это, конечно. Но и сказать, что там хорошо, тоже нельзя — везде хреново. Хорошо жить только в Федерации, и только если у тебя деньги есть.

В следующие дни Рея обследовали и лечили, однако больше не дергали на эксперименты. Нога и правда зажила дня через два, но здесь вообще все раны быстро заживляют — наверное, благодаря этим «микроагентам» или как их. Рею быстро надоело общество соседей,и он стал обследовать окрестности.

Рей бродил по гигантскому «цеху» и с любопытством разглядывал сверкающий монорельс, по которому носились вагончики, длинные ряды боксов — жилых и исследовательских. Он забрел в другой конец жилого блока и обнаружил себя в окружении женщин. Женщины носили точно такие же пижамы, так же галдели, смотрели на мониторы, играли, разговаривали, ели — все это ничем не отличалось от мужской половины. Рею безразлично улыбались, но не обращали на него особого внимания. Он ускорил шаг и вышел из женского отделения. А вот и лифт, на котором они приехали сюда — очевидно, единственный выход из подземной пещеры. Хотя наверняка должна быть и какая-то аварийная лестница, мало ли что. Возле лифта неподвижно замерли два секьюрити в черной форме, с телескопическими дубинками. Рей с любопытством разглядывал их.

Внезапно дверцы лифта раскрылись, и оттуда вышли вслед за работником в униформе четверо новоприбывших, еще в цивильной одежде. Все это были женщины, даже молодые девушки.

Рей вгляделся в пришелиц и вздрогнул. Прямо вслед за работником шла, улыбаясь, его старая знакомая — Леа, бывшая домашняя помощница семьи Гольденберг.

Глава шестнадцатая. На пороге

В конце марта первый курс выехал на полигон. Ли впервые прыгнула с парашютом. В остальном занятия на полигоне оказались для нее не новыми — примерно этому же она училась в армейской разведке.

Хотя и половина курсантов прошли ту же самую подготовку.

Ли с удовольствием вдыхала свежий еще холодный воздух, вылезая утром из палатки, с хрустом рушила ботинками тоненький ледок на лужах. Ей нравилось бегать — даже с полной выкладкой и даже в противогазе, нравился простор над головой и до самого горизонта.

Оказывается, она успела в городе соскучиться по природе, по вольным лесам и полям.

Через две недели они вернулись к обычным занятиям. С Бинхом по-прежнему встречались один-два раза в неделю, ходили в кафе, гуляли по Невскому. Старые друзья, школьные товарищи.

— А куда ты потом, после школы? — спрашивала Ли. Бинх пожал плечами.

— Мы ведь не выбираем. Куда пошлют.

— Но ты же на что-то готовишься? Мне-то можно сказать, или секретность? Направление, наверное, ЮВА?

Бинх покачал головой.

— Нет, не ЮВА. Тебе я сказать могу. Направление — западное.

Ли едва не подскочила.

— Но ведь и я… А почему — западное?

Он пожал плечами.