Холодное блюдо

– Ну вот. И любой из семерых мог подсказать, где искать Красовскую. Да и потом – Жарков мог и не сообщать, что собирается её убить… Он мог этого даже не планировать! – захваченный идеей, Алекс встал и заходил по комнате. – Вполне могло быть так: Жарков увидел в толпе Марину и захотел с ней поговорить. Могло такое быть?

– Могло, – кивнул Гривцов.

– Ну вот. Красовской было в этот момент некогда, она сказала старому знакомому прийти поздно вечером к ней на яхту, и номер каюты сказала. Он пришёл, женщина снова прошлась по его самолюбию…

– Если бы он убил её в этот момент ударом по голове, например, или задушил – я бы с тобой согласился. Классическое убийство в состоянии аффекта, даже доказательства не нужны. Но по твоей теории получается, что Жарков ушёл, добыл где-то яд, всыпал в виски и принёс в каюту снова? Да ещё и дважды, потому что ты помнишь, графинов было два! Ах, да, ещё и графин добыл точно такой, как в баре «Люсьена Оливье» имеются. Нет, Алексей Станиславович, тут что-то неладно… И самое главное, нет никаких доказательств того, что этот фигурант и в самом деле находился в интересующее нас время здесь, на Волге. Он мог уехать на дальний Восток, на крайний север, да просто затеряться где-то за Уралом.

– Ну да, – Верещагин снова уселся на место. – Мог. Но в списке подозреваемых мы Жаркова оставляем?

– Безусловно! Думаю, рано или поздно мы его найдём, поговорим, тогда и картина прояснится.

– Ладно, поехали дальше. Аурные следы. Как пишут эксперты, следы рваные и применить их к кому-то из подозреваемых невозможно…

– Точно, – секунд-майор выждал мгновение, потом продолжил. – Зато, если ты обратил внимание, там есть несколько уникальных точек, и совпадение с аурой обвиняемого можно будет использовать как доказательство в суде.

– Это прекрасно, – рассеянно ответил Алекс, перекладывая листы бумаги. – Но до суда надо ещё добраться… Ага, вот оно! Биографии наших фигурантов. Во-первых, Тверь, с которой на удивление много пересечений. Мария Спелетти, в девичестве Ломакина, там родилась и прожила до двадцати шести лет, то есть, переехала в Лаций десять лет назад. У Марины Красовской в Тверской области живёт брат, у него конный завод. И, наконец, Казаковы. Сергей заканчивал высшие поварские курсы – где? Всё там же, в Твери.

– Ну, а почему бы нет? Большой город, достаточно близко к Москве… Впрочем, совпадения в нашей работе априори принимаются за сомнительные.

– Вот именно. Ну, и, наконец, третий момент, дополнения к отчёту судмедэксперта, – Верещагин насмешливо фыркнул. – Какое там дополнение, он попросту признаёт, что облажался! С учётом температуры воздуха и того, что обе женщины находились на ярком солнце, что Ольга была тепло одета, а на Марине – чёрное платье… В общем, ваш прозектор сообщает, что первоначальное определение времени смерти неверно и даёт новое: между тремя и пятью часами утра.

– Ну, ошибся человек, с кем не бывает? – буркнул Гривцов.

– Со всеми! – Алекс примирительно поднял ладони. – Со всеми бывает, не спорю. Тогда картинка получается такая: Марина после ужина ушла к себе в каюту. Графин с виски у неё был припрятан, чем она и воспользовалась…

– По результатам вскрытия, не просто воспользовалась, а изрядно набралась!

– Возможно, почувствовав себя плохо, женщина вышла на палубу подышать, села в шезлонг и там задремала. Солнце в тот день встало в четыре утра, шезлонги обращены на восток, то есть, осветило её в самом начале пятого. И, если верить экспертам…

– А я не вижу, почему бы мы не должны им верить!

– Если верить, – с нажимом повторил Верещагин. – Что-то там перестало вырабатываться, и случилась мгновенная дегенерация мозга. И мы получаем указанное судмедэкспертом время смерти.

– Остались сущие пустяки, – криво усмехнулся Гривцов. – Выяснить, что Ольгу Бобровских подняло среди ночи, кто воткнул её в спину ледяную иглу, кто отравил виски, и, наконец, кто вынес тело на палубу. И я даже не смею мечтать, чтобы это был один фигурант!

Мужчины помолчали. Алекс механически перебирал бумаги, словно надеялся, что решение проблемы затерялось между листами. На глаза ему попалась расширенная биография Ларисы Новиковой, и он всё так же механически прочёл первую страницу, вторую, добрался до момента гибели сына, прочёл дальше…

– Тьма… – вырвалось у него. – Ты это видел? Где именно мальчишка погиб?

– Какой мальчишка? – встряхнул головой вырванный из размышлений Гривцов.

– Сын Ларисы Новиковой, Илья, в семьдесят восьмом году поступил в ветеринарный техникум, и после первого курса поехал на практику – куда? На конеферму в Тверской области.

– Конный завод, принадлежащий брату Красовской?

– Именно! Там некий особо ценный жеребец на тренировке ломает ногу, мальчик пытается его спасти, выкладывается больше чем полностью и выгорает. Тоже, скажешь, совпадение?