Холодное блюдо

– Разрозненные, сказано тут, – разжал губы Иван. – Недоказуемо. И к тому же, странно было бы, если бы на вещах этой дамы не было моих следов, я ж в её каюте убирался несколько дней. Утром и вечером.

– Убирался, – не стал спорить лейтенант. – Только как раз двадцать четвёртого и двадцать пятого в тех каютах работал твой напарник, Грабовой.

Пожав плечами, Петелин спросил равнодушно:

– Вы меня тут долго держать будете? А то обед пропущу… А у меня организм такой, если не поем вовремя, начинаю в обмороки падать.

– Иди пообедай, – кивнул Ковригин. – Я ж не зверь какой. Нам с тобой тут сегодня долго сидеть…

Когда задержанного увели, Алекс дезактивировал незаметность.

– При таких слабых уликах мы его не разговорим, – сказал он. – Рано задержали.

– Дневник, – напомнил лейтенант. – Принадлежность установлена магически, следы ауры владельца чёткие. И показания девушки, которая подарила тетрадку.

– Мы ж нашли это всё с нарушением правил!

Ковригин показательно обиделся.

– Ты меня уж совсем за щенка держишь! Всё записано на кристалл – и обнаружение пакета, и как мы его вскрыли, и что внутри было. Заснято, запротоколировано и подшито к делу, топором не вырубишь.

– Хорошо. Сам будешь дальше разговаривать, мне опять прятаться?

– Давай вдвоём.

Снова Петелин сидел на стуле напротив допрашивающего, смотрел в стол и молчал. Алекс поместился на подоконнике за спиной молодого человека и пока что в допрос не вмешивался. Хватило, того, что Иван покосился на него, войдя в комнату, и словно со всех сторон щитами закрылся.

Проговорив все положенные формулы, Ковригин спросил:

– Ну что, снова собираешься молчать?

– Вот что, Иван Сергеевич, а давай я тебе расскажу сказку, – произнёс Верещагин, обошёл стол и сел. – Ты здесь находиться вынужден, так что слушать всяко будешь. Я сказитель неопытный, могу и ошибиться, а ты меня поправишь. Итак, жила-была семья: мать, школьная учительница Наталья Михайловна, и её дети, сын Дмитрий и дочь Александра. Дочь замуж вышла, внука Наталье Михайловне подарила, а когда мальчику исполнилось шесть лет, родители его погибли. Случайно. Случайно, Иван? Или чего-то мы не знаем?

– Случайно, – выдавил сквозь зубы Петелин.

– Вот то-то и оно… И переехал мальчик Ваня из Москвы в деревню… ну, скажем, Большие Овраги. Жил с бабушкой, не тужил, учился хорошо, а роль мужчины в доме исполнял его дядюшка, Дмитрий Геннадьевич. Не слишком активно, конечно, поскольку жил он в Москве и был владельцем популярного ресторана, а значит, было ему некогда. Что не мешало мальчику Ване дядю любить и почитать. Ну как, пока всё правильно рассказываю?

– Не знаю, – бледно улыбнулся Петелин. – Ваша сказка, вам и решать, что правильно, а что нет.

– Это точно… – Алекс вздохнул. – Что же, буду врать дальше. Время шло, Дмитрий Геннадьевич ресторана своего лишился и уехал в Астрахань. Из нашей сказки он временно выпадет, но о его существовании мы не забудем…

– Существовании, ага… – в голосе Ивана прозвучала прямо полынная горечь.

У Алекса сердце упало: он собирался вывернуть мальчишку наизнанку и оставить жить дальше с кровоточащей душой. Только и не делать этого было нельзя, и он продолжил тем же ровным голосом:

– Стал мальчик Ваня юношей Иваном и поступил на обучение не куда-нибудь, а в университет. Собирался выучиться на мага-математика и рассчитывать новые амулеты. А Наталья Михайловна тем временем старела, и случилась с нею неприятность из числа тех, от каких никто не застрахован: старческая деменция, сиречь слабоумие. И уверилась Наталья Михайловна, что сына её Дмитрия погубила женщина: сперва бросила, затем разорила, а потом ещё и опозорила. И, конечно, всё это она рассказывала Ивану, каждый раз, как он приезжал к бабушке. А приезжал он часто, он же бабушку любил?

– Любил… – эхом отозвался Петелин.

– А уж перед смертью ни о чём другом и не говорила женщина, только о сыне, его горькой судьбе и о том, как умер Дима в чужом городе. Очень Ивана эти бабушкины слова ударили. Вернулся он в Москву, но с друзьями разошёлся и даже с любимой девушкой расстался. А девушка хорошая, милая, тетрадку ему подарила. С зайцем на обложке…

От каждого слова молодой человек вздрагивал и словно сжимался, склоняясь к столу, пока не упёрся в его поверхность лбом. Алекс вытащил из папки дневник:

– Посмотри, Иван Сергеевич, эта тетрадь?

Петелин понял голову, посмотрел, зажмурился… Потом потряс головой и спросил:

– Как вы это нашли?

– Высчитали, можно сказать. Тебе, математику, это должно быть понятно. Нашли и прочитали. И не только твои записи, ещё кое-что, но и записей достаточно для передачи дела в суд.

– Ну и ладно! – Парень выпрямился и развернул плечи. – Я был вправе мстить, и я отомстил.

– А Ольгу Бобровских ты зачем убил? Тоже мстил? – включился Ковригин.

– Она… случайно появилась в коридоре, когда я шёл с графином. Или не случайно, потому что вышла-то Ольга из чужой каюты. Так чего она там шарилась? Воровала? Подглядывала?

– Понятно. И тебе её не жаль?

– Ни капли, – ответил Петелин хмуро.

– Ольга увидела тебя с графином, и что, сразу догадалась, что это такое?