Холодное блюдо в багажнике

Возвращённый в квартиру и усаженный в кресло Лев Николаевич Мышенков послушно и безропотно выполнял все команды Ларисы. Но лишь до поры до времени. Вскоре после ухода Подлесного в ванную он вдруг встрепенулся, замысловато дёрнувшись всем телом, затем глянул на часы и вскочил на ноги. Лариса отреагировала мгновенно, она также выскочила из кресла и загородила выход из комнаты.

– Отпустите, умоляю, у меня знакомая заболела! Я очень вас прошу! – заканючил Мышенков. – Пожалуйста!

– Место! – Лариса пальцем указала Льву Николаевичу его место.

– Прошу вас… Знакомая… Тяжёлое состояние… – бормотал тот и при этом вытирал обильный пот со лба.

– Вызови ей врача. Дать телефон?

– Нет, я должен лично отсюда… Я должен сам туда убыть… Прибыть туда сам…

– Отсюда убыть, туда прибыть, – презрительно передразнила Мышенкова Лариса. – Не сыпь мне пудру на мозги. Говори, куда и зачем собрался. Почему бежишь? Ты понял, что я не Дима, что я отожму тебя как половую тряпку перед применением, и решил рвать когти. Ты мне всё расскажешь, всё, что не пожелал сказать Димке!

– Я – потом. Если есть вопросы. Я позвоню. Прошу вас! – Лев Николаевич сделал робкую попытку обойти Ларису.

Лариса быстро расстегнула молнию ветровки, под которой не было ни белья, ни одежды какой-либо, а затем распахнула полы её таким образом, что основательнейше перекрыла дверной проём.

Мышенков, не привычный, по-видимому, к нагой женской красоте, зажмурился. Однако попытки покинуть комнату не оставил. Выставив перед собою руки, он попробовал наощупь отыскать лазейку. Лариса глаз не закрывала, поэтому ей не составило большого труда сделать так, чтобы одна из рук Мышенкова наткнулась на её обнажённую грудь.

– Ой, простите! – вскрикнул Лев Николаевич.

– Простите?! Да что вы себе позволяете?! – возмутилась Лариса. – Да в любой демократической стране за такие грязные домогательства!..

– Но вы же сами… – забормотал Мышенков, затем посмотрел на часы и дико вытаращил глаза. Лариса подумала, что сейчас он упадёт в обморок. Однако Лев Николаевич в обморок не упал – он заорал, причём абсолютно диким голосом: – А-а-а! – И бросился вперёд, напролом.

В следующее мгновение Лариса была сбита с ног. Падая, она вцепилась в голень правой ноги Мышенкова и зарычала. Лев Николаевич, ответно зарычав, принялся вырывать захваченную женщиной конечность. Не получилось, и он устремился к выходу из квартиры с четырёхпудовым грузом на ноге. Скорость его движения была существенно ниже средней скорости пешехода, в связи с чем Подлесный, взволнованный донёсшимся до него шумом, сумел выбежать из ванной ещё до того, как Мышенков достиг входной двери.

Лев Николаевич был повержен на пол, затем связан шарфом и волоком доставлен к тому самому креслу, из которого он и совершил свой дерзкий побег.

И опять последовали слёзные мольбы Мышенкова отпустить его. Это продолжалось несколько минут, потом он завертел головой по сторонам, словно что-то хотел отыскать взглядом, обнаружил настенные часы и громко завопил:

– Надо уходить отсюда! Срочно! Прошу вас!

– Это почему же? – спросила Лариса.

– Надо! Я потом объясню! Прошу вас! Быстрее!

– Не знаю, когда ты будешь объяснять, но выслушаем мы тебя сейчас, – строго сообщила пленнику Лариса.

– Сейчас сюда приедут нехорошие люди! – чуть ли не рыдая, выговорил Мышенков.

– Кто?

– Эти… Которые из «Натурбойла»!

– Зачем?

– Они узнали, что Дмитрий тут от них скрывается!

– Каким образом они узнали?

Лев Николаевич, не ответив, опустил голову. Лариса многозначительно посмотрела на Подлесного.

– Понял? Ты понял, кого ты привёл в своё логово, простодырый?

– Надо уходить! – вновь затрепетал Мышенков.

– Да. Быстро собираемся. Дима, только самое необходимое!.. – приняла командование на себя Лариса. – Этого пока не развязывать. А сам – пулей. Даю три мгновения на сборы. И принеси мне мои ремки из ванной.

В дверь позвонили.

– Не открывайте, – всхлипнул Мышенков, – пока я тут!

– Вот сволочь, меня заложил, а теперь – «не открывать»! – возмутился Подлесный и, не удержавшись, пнул Мышенкова ногой. Затем пообещал: – Сейчас приоткроем дверь и выбросим тебя. Ты будешь если и не последней, то уж, во всяком случае, первой жертвой.

Лев Николаевич снова запоскуливал.

– Да тише вы! – угрожающим шёпотом приструнила мужчин Лариса. – Все передвижения – только на цыпочках. И ни звука! Полная тишина в эфире! Дверь ломать они не будут.

– Они работают в контакте с милицией, поэтому могут их пригласить, – высказал предположение Подлесный.

Опять стали звонить в дверь, теперь уже более требовательно. Трое в квартире слушали звонки и молчали. Лариса внимательно посмотрела на Подлесного, потом перевела взгляд на Мышенкова. Подлесный не желает встречи ни с козюковцами, ни с работниками правоохранительных структур. А Мышенков? То, что не хочет повидаться с этими, которые за дверью, – это ясно. А как он относится к встрече с ментами? Не горит, пожалуй, желанием, однако и не боится их, вероятно, так, как бандитов.