Холодное блюдо в багажнике

Спустя несколько минут хозяйка и гость пили кофе и беседовали. И Людмила Александровна, хотя и существенно взбодрённая присутствием мужчины, продолжала пребывать в состоянии, близком к отчаянию.

– Дима, я не выйду из дому! Я же не просто… Я же не человек с улицы, Дима! – говорила Людмила Александровна и выстраивала на лице выражение многозначительности. – Я же, Димочка, опасность чувствую на расстоянии. На большом… Когда эти энергии бродят в непосредственной… Ну, ты понимаешь… И если траектории этих, прикинь, вихрей… Поэтому я ухожу, как говорится, на дно. Я на расстоянии всё ощущаю. Но, правда, не всегда. Если под давлением, то, понимаешь, могу и приблизиться. И – бегу. Уже потом. Бегу и улепётываю. Главное, чтобы избежать постороннего давления. Да. А давление же может противостоять интуиции. Да, Дима, оно может задавить спасительную интуицию. Тебя, Дима, не спасала интуиция? Не было такого?

Подлесный задумался. Он неоднократно избегал неминуемой, казалось, смерти, но благодаря чему, за счёт чего происходило сие, он до сих пор не разобрался. Он, конечно же, выберет время и попытается осмыслить события последнего времени. Потом, позднее. Однако и сейчас можно допустить, что, вероятно, и некие непознанные силы, в частности, интуиция, сыграли определённую роль в том, что он до сих пор (или пока ещё) жив и здравствует.

– Видимо, да. Возможно, что-то в этом роде… – покивал Дмитрий. – И я знаю, что мне сейчас тоже следовало бы спрятаться куда-нибудь и затаиться на время. Но не хотелось бы прятаться до самой пенсии. Или до пока срок давности не истечёт. А по убийствам этот срок, я думаю, немалый.

– Ты убил кого-то? – удивилась Людмила Александровна.

– Да нет. Ну как… – пожал плечами Дмитрий. – Я ж на подозрении. В офисе, вы же знаете… Потом – Мышенков. Его ведь тоже кое-кто на меня повесить пытается. А теперь вот ещё и Мышенкова. Вы в курсе, что жену Льва Николаевича убили?

Людмила Александровна хотела кивнуть утвердительно, однако вовремя спохватилась и изо всех сил вытаращила глаза.

– Как? И её? Да что же это делается-то такое кошмарное?

– Да, – подтвердил Дмитрий, – убили. Застрелили. Причём, из моего пистолета. Из пистолета, который у меня видели.

– Так это твой пистолет? – воскликнула Людмила Александровна.

– Что? – не понял Дмитрий.

Людмила Александровна смутилась. И чтобы скрыть смущение, она, привстав, потянулась за бутылкой водки.

– Может, всё же выпьешь? Нет? А я приму чуток. Мне – надо. Я это знаю. Я выпью и буду приставать к тебе, Дима. Я тебя не выпущу, Дима. Слышишь? – Людмила Александровна налила водки, выпила и нежно и призывно посмотрела на Подлесного. – Как тебе моя идея? Дима, я тебе нравлюсь?

Подлесный решил поскорее сменить тему разговора и задал основной вопрос:

– Людмила Александровна, вы замечательная женщина, но скажите, о чём вы хотели сказать Марине Григорьевне?

– Когда? – удивлённо спросила Людмила Александровна.

– Вы сегодня звонили… Вы не помните?

– Я?! Я – звонила?! – Изумление на лице женщины было неподдельным.

– Да, вы звонили. Но связь прервалась. И до вас уже не могли дозвониться. У вас что-то с телефонами.

– У меня всё в порядке с телефонами. Я же их отключила.

– О каком кошмаре вы говорили по телефону? О кошмаре и о смерти, которая где-то там бродит. Помните? – продолжил расспросы Подлесный.

– О кошмаре? О каком кошмаре, Дима? – Людмила Александровна вновь принялась разливать водку. – Я полностью экипирована. У меня же в холодильнике… Кстати, тебе налить? Не бойся никаких кошмаров, Дима. Главное – дверь не открывать. Я вот не открываю… Тебе, правда, открыла. Ну, не дура? А они пускай звонят… пока меня нет дома. Потому что я не открываю никому, когда меня нет.

– Да-да, не открывайте! – взволнованно произнёс Подлесный и вскочил на ноги. – Не открывайте, пока я не уйду! Я куда ни приду – звонят!

Только теперь хозяйка квартиры поняла, что в дверь действительно звонят.

– А ведь и правда… – растерянно проговорила она.

И тотчас вспомнила те страшные минуты, когда гремели выстрелы, а в лицо ей летели безумные слова. Выходит, её нашли? А она даже плащ от крови не отстирала – просто сунула его под раковину. А ведь её могли видеть с убитой жители дома! А таксист? Если его нашли… Он же подтвердит, что они вместе ехали, что вместе ушли в подъезд.

И даже от орудия смерти она не избавилась. А на нём отпечатки её пальцев. И есть свидетельница убийства. Свидетельница, которая и есть убийца. Убийца-свидетельница, которая скажет, что она не убийца, а свидетельница. И ткнёт своим подлым пальцем. И заявит на неё. Да заявила уж, видно. И, видимо, за ней пришли и звонят.

– И что же? И… посадят? – растерянно пролепетала Людмила Александровна.

– Конечно. На время следствия, как минимум.

– Но я… Я не виновата.

– Я и не говорю, что вы виноваты. Сам я во всём виноват. А пистолет – это серьёзная улика.

– Пистолет?! – вскричала Людмила Александровна. – Откуда тебе про пистолет известно?

– Я же говорил, что видели его у меня. Вот так вот. И теперь я – основной подозреваемый.

– Ты?! – поразилась Людмила Александровна. – А разве не я?