Холодное пламя жизни (сборник)

Запас товара приходилось пополнять, как он ни старался вести дела, не выходя из дома, как ни противился этому, все-таки иногда ему приходилось покидать свой светлый и уютный мир: находились дела и на других станциях. Савелий прибивался к проходящему каравану, и караванщики, видя его беспомощность, усаживали его вместе с поклажей на дрезину, посмеиваясь и называя ценным грузом. Не бесплатно, конечно. (Мир был мал, а для Савелия казался еще меньше). И он сидел, вытаращив глаза, пытаясь собрать в единую картинку мелькание фонарей. Но тщетно: смутные блики давали информации не больше, чем грязные разводы на стенах его родной станции. Оставалось только смириться и терпеливо дожидаться прибытия на конечный пункт путешествия и слушать. Вцепившись руками в жесткий металлический поручень, он весь превращался в слух. Шарканье ног охранников, идущих рядом с дрезиной, мерное постукивание колес на стыках рельсов, капель просочившейся воды, а иногда попискивание крыс давали ему некоторое представление о месте, в котором он в тот момент находился, и он лишний раз убеждался, что место это ему совершенно не нравится и ему смертельно хочется назад на свою светлую станцию.

Этот вояж ничем не отличался от предыдущих поездок. Переход хоть и был длиннее, чем обычно, но тоннель считался спокойным и не сулил никаких неприятных сюрпризов. Савелий привычно сидел, откинувшись назад, среди тюков с товаром, закрыв глаза, чтобы его не отвлекали фонари, он был весь поглощен своим занятием, напряженно пытаясь уловить малейшие звуки. Что-то на этот раз было не так. Вот только что? Вроде те же тихие разговоры, шаркающие шаги, перестук колес, легкое завывание ветра в вентиляционных шахтах… Слепой напрягся, прислушиваясь к словам начальника каравана. Охрана ничем не выказывала ни напряжения, ни страха, как всегда, но люди внимательно осматривали стены, вполголоса обсуждая отсутствие крыс уже на протяжении нескольких сотен метров. Точно, крысы! Он уже давно не слышал их мерзкого писка. Вот что ему не давало покоя.

Резкий толчок прервал его размышления. Дрезина внезапно остановилась, сверху при торможении сорвалась коробка и увесисто врезала ему по затылку. Задвинув на ощупь поклажу назад, Савелий открыл глаза, надеясь хоть что-нибудь разглядеть. Напрасно. Только пятна и круги перед глазами замельтешили от направленных в разные стороны фонарей. Он привычно зажмурился, пытаясь уловить разговор ушедших вперед охранников. Судя по их словам, поперек рельсов лежало тело крысы внушительных размеров, около метра от кончика хвоста до носа. Поражал не только размер свирепого, но уже мертвого животного, видимо, крысиного волка, но и то, в каком состоянии он был. Бок его по всей длине был разорван одним точным мощным ударом. Охранники оживленно обсуждали увиденное, нервно водя фонарями по сторонам, боясь даже предположить, что могло сотворить такое с одним из опаснейших хищников подземелья. Савка нервно поежился, представив себе подслушанную картинку: внутренности брюха вывалились на землю, развороченные ребра торчали в разные стороны, открывая обзору розовые легкие… В этот самый момент его напряженного слуха коснулся тонкий, почти на грани слышимости, свист. Мозг словно взорвался от страшной боли, но ощущение тут же прошло, сменившись… четкой картинкой. Это было похоже на зрительный образ или представление, возникшее прямо в голове. Бихромный рисунок окружающей действительности серо-стального цвета казался ясным и четким. Слепой настолько был поражен странным явлением, что не сразу осознал происходящее: вся охрана, побросав оружие, схватившись за головы, скрючилась в различных позах перед дрезиной, а в двадцати метрах впереди на боковой стене возле открытой сетки вентиляционной шахты сидело странное существо. Он никогда таких животных раньше не видел, да и сталкеры, выходившие на поверхность, о подобном монстре не рассказывали. Небольшое – около метра – существо цеплялось за стену несоразмерно длинными, мускулистыми передними лапами с длинными пальцами; острые, как бритва, когти впивались в бетон тюбинга. Но удивительней всего была голова. Она была похожа на голову чертенка, какой ее рисовали в древних книжках. Огромные, как локаторы, уши, маленькие злые глазки и длинные острые зубы, торчавшие из-под тупого рыльца, – именно из этой полуоткрытой зубастой пасти и исходил пронзительный свист.

Одним стремительным прыжком тварь сократила дистанцию наполовину, Савелию даже показалось, что чудовище пролетело это расстояние. Но, пока оно перемещалось, свист прекратился, и картинка начала медленно меркнуть. Это вызвало у Слепого панику сродни той, что он испытал, когда впервые осознал, что ничего не видит, попав во мрак. Его не интересовала ни судьба его провожатых, ни его собственная жизнь, он хотел только одного – видеть своим внутренним зрением. От отчаянья и нарастающей паники он привстал и протяжно засвистел, пытаясь повторить тональность издаваемого неведомой тварью звука. Картинка медленно начала возвращаться, была нечеткой… НО ОНА БЫЛА!