Холодное пламя жизни (сборник)

Картины жизни ползут перед глазами. Вспоминаю беззаботное детство, школу, техникум, армию. Счастливый день свадьбы и тот незабываемый вечер под окнами старого роддома, когда мне сообщили, что у меня родился сын. Помню, как, глядя на плачущий в руках кулек, мне с новой силой хотелось жить, смотреть на неуверенные первые шаги маленького человека к новой жизни. Верить, что у него получится то, чего не сумел сделать я. А потом гибель семьи, двухмесячный запой, когда я пытался утопить неизмеримое горе в вине; дни, наполненные страданием и безразличием ко всему. Поиски новой работы, крыльцо военкомата, мое нелепое решение идти на службу по контракту, потому что больше меня никуда не брали. Шаг, круто изменивший судьбу, подаривший мне спасение.

Кто я? Всего лишь палач. Убийца, забравший жизни у любимой и сына, отнимавший их у обреченных на мучительную смерть товарищей. Разве такой жизни я хотел?

А еще я понял, что я трус. Боюсь смерти, слишком любою жизнь, чтобы пустить пулю в лоб и облегчить страдания. Для того чтобы смыть грязь с души, нужно умирать в муках.

С трудом разлепляю веки. Где-то далеко за лесом в разрывах туч показалась луна. Мигнула и погасла. Затем снова вспыхнула.

Разве луна так может? Да и откуда ей взяться сейчас, в такую непогоду?

Господи, прожектор, вот что это! Сигнальный фонарь на вышке. То вспыхивает, то вновь гаснет. Скорее всего – подает сигналы возвращающейся группе. Спасительный свет.

И я заплакал. Не знаю, откуда взялись силы, но я снова пополз, превозмогая мучительную боль. На свет! И уже не важно, пускай к таким же палачам, одним нажатием кнопки отправившим на тот свет тысячи людей.

Лишь бы к людям.

Вперед, вперед. Сквозь залитое стекло маски вижу, как где-то в лесу шарят в темноте лучи фонарей. Разбегаются в разные стороны, скрещиваются. Они идут сюда, идут ко мне. Ко мне!

* * *

Он почувствовал, как сильные руки подняли его. Артур с трудом различал голоса: волнительные, радостные. Спасительный свет проникал даже через опущенные веки. Вот он, такой близкий, теплый, дарующий надежду.

Противный лязг железа. Спуск вниз. Кажется, его тащили на каких-то самодельных носилках. Артур чувствовал боль, но она теперь казалась ему далекой, маловажной. Он попытался разлепить веки.

Тусклый зеленоватый свет, отраженный в стекле маски, плавал перед глазами. Такой знакомый. Такой страшный.

Господи, как наивно было верить в то, что можно убежать от смерти! Нет, кровавая жатва еще не окончена. Костлявая всегда была рядом, шла по пятам, издевалась над ним, выжидая своего часа.

Смерть пришла и сюда. Нашла новую обитель, чтобы покарать людей за старые грехи, превратить спасителей в мучеников. Палачам нет места в новом мире!

– НЕЕЕЕЕТ!

Дикий крик разорвал безмолвие подземелья, эхо отразилось от бетонных стен и пошло плясать по длинному коридору.

Алексей Доронин Старая шахта

Тем, кто видел «зону», мутанты не страшны.

Звонок многоканального телефона заставил вздрогнуть человека в низком кресле. В котором и захочешь – не уснешь.

– Горный диспетчер слушает! – он вытянулся в струнку, узнав знакомый бас. – Да, Петр Сергеевич, выясняем!

На том конце провода разразились гневной тирадой. И диспетчер – немолодой, лысоватый мужчина в пиджаке с накладками на локтях – ответил так же громко, но с интонациями виноватого подчиненного:

– Да, связались! Ждем ответа. Пока нет! Немедленно доложим.

На том конце что-то отрывисто бросили и отключились. Диспетчер перевел дыхание. На время отлегло от сердца. Но все же была причина для тревоги.

На столе стояли три жидкокристаллических монитора. Сейчас они были темными. Еще один, побольше – висел на стене. На него выводилась схема горных выработок, совмещенная с электронной системой наблюдения и оповещения.

Вот именно что «выводилась». Система не работала, и экран был таким же черным и мертвым.

– Ну и денек, – диспетчер поморщился и встал с кресла, так что хрустнули кости.

От долгого сидения затекли ноги. На душе было муторно. Двенадцатичасовое дежурство подходило к концу, и ничто не предвещало беды… когда вдруг, пять минут назад, пропало электричество.

А ведь энергия поступала на шахту «Карачумышскую» по двум независимым линиям – от двух разных компаний-поставщиков. С двух генерирующих станций, расположенных в разных городах. Отстоящих один от другого на сорок километров.

И вот она одновременно. Без единой секунды интервала. Пропала.

Мощности аварийного генератора – дизельного, установленного в подвале комбината, где размещалось шахтоуправление – хватало только на работу части освещения, а также шахтовой мини-АТС.

Но даже пяти таких генераторов было мало для работы вентилятора главного проветривания – здоровенной штуковины с мощностью двигателя 400 кВт. А значит, он пять минут назад остановился. И двести человек, которые сейчас были под землей – вторая смена, – должны как можно быстрее выбираться на поверхность. Пешком. Поскольку и электровозы монорельсовой дороги, и конвейерные ленты также остановились.